Варвара Горностаева: «Бояться можно чего угодно»
— Чем вы руководствовались, когда решили издать «Джозефа Антона»?
— Появилась возможность купить очередную книгу Рушди. Агенты решили сменить издателя в России. Это была даже не наша инициатива, нам просто поступило предложение. И мы купили весь пакет: back list и новую книгу. Отказаться от нее было совершенно невозможно. Ведь кроме всего прочего это еще и мемуары, что сегодня гораздо интереснее любого романа. Поэтому мы были очень воодушевлены.
— Но там еще идет речь о книге, из-за которой расстреливают. Кстати, вы не хотите выпустить «Сатанинские стихи»?
— Я не знаю. Скажу вам правду: я размышляю об этом до сих пор. Мы сейчас начнем переиздавать старые романы Рушди. И будем думать над «Сатанинскими стихами». Почитаем их еще раз на английском…
— Страшно?
— Как вам сказать, столько людей в этом задействовано, что, конечно, надо все взвесить…
— Боитесь, что за вами будут гоняться моджахеды?
— Мы живем в такое время, когда бояться можно чего угодно. Кроме того, речь не обо мне, а о большом количестве людей, которые с этим связаны: переводчики, редакторы. Мы же знаем историю Рушди, как все было.
— В этом и смысл: есть книга о книге, которая в XX веке стала поступком. Возможно, это не совсем правильная ассоциация, но Pussy Riot для меня стоят в одном ряду с Рушди…
— Нет, абсолютно правильная ассоциация. Это одна и та же история. Они во многом разные, но тем не менее их можно ставить рядом.
— В истории с Pussy Riot, так же как в истории с «Сатанинскими стихами» Салмана Рушди, мир разделился. Интеллигентные люди, которых я знал 20 лет, вдруг стали говорить ересь. Умные пишущие люди раскололись на два лагеря. Что это?
— Это интересный вопрос, который я задаю себе весь последний год. Вернее, я на него все время отвечаю. Мы действительно так или иначе в связи с тем, что происходит вокруг, вынуждены делить всех на своих и чужих. Я вам скажу правду: в ситуации с Pussy Riot у меня не было больших открытий. Все люди, про которых я представляла, что у них в головах и в сердцах, так и отреагировали. Я не испытала разочарования. Все-таки с Рушди немного другая история. Он пишет о знакомых агентах: кто-то пускался в бой, а кто-то опасался. Там не просто выносилось моральное суждение — там гибли люди. Был убит японский переводчик, очень сильно ранен норвежский издатель. Ну, в общем, все было страшно.