Пленный

Двое российских военнослужащих (вполне аутентичные Крикунов и Логачев) спускаются с перевала в долину, к своим. Задание — выпросить подкрепление для подстреленной в горах колонны. Подмоги солдатам не дают, зато их угощают солянкой, а один даже успевает по-быстрому перепихнуться с прачкой. После обеда ребята участвуют в контртеррористической операции по отлову заложников (завтра их вместе с изъятыми боеприпасами обменяют на муку и тушенку), захватывают себе симпатичного пленного и ведут его в горы, чтобы сдать за право прохода к злосчастной колонне. По дороге, полной приключений, опасностей и музыки Десятникова, между русским десантником Рубахиным и чеченцем завязывается как бы дружба — до первой переделки. «Хочу предупредить — если кто-то намекнет на гомосексуальную ориентацию наших актеров, мы с вами будем судиться», — приветствовал журналистов на сочинской пресс-конференции режиссер «Пленного» Алексей Учитель. При чем тут актеры? Откуда такая нервозность? Да вот откуда — фильм Учителя снят по мотивам рассказа Владимира Маканина «Кавказский пленный», в котором, честно, гомосексуальности нет, но эротики хватает: «Но вот тепло тела, а с ним и ток чувственности (тоже отдельными волнами) стали пробиваться, перетекая волна за волной через прислоненное плечо юноши в плечо Рубахина… И тут же напрягся и весь одеревенел, такой силы заряд тепла и неожиданной нежности пробился в эту минуту ему в плечо; в притихшую душу». К славе Алексея Ефимовича нужно признать, что в фильме этот ток чувственности перерублен раз и навсегда. Солдат Рубахин смотрит в симпатичное лицо пленного чеченца и видит там просто хорошего парня (особенно на контрасте с волчьей суровостью бородатых моджахедов, на которых русские постоянно смотрят в оптический прицел). Что ему делать с этим парнем, не очень понятно: отпустить — нельзя, пристрелить — жалко, трогать — неловко, а бить — рука не поднимается. В общем, остается одно: «Если друг оказался вдруг… парня в горы тяни, рискни». Что ж, Кавказ в «Пленном» и правда хорош. Вся военная кухня поставлена очень пристойно и довольно правдоподобно, а когда режиссер начинает через дорогую военную оптику снимать издевательства боевиков над нашим пленным, даже возникает саспенс! Другое дело, что раньше эти горы и долины были всего лишь сценой, на которой боролся устав и непредвиденные, ошеломляющие чувства, теперь же ландшафт, по которому бредут люди, и есть самое главное. Понять режиссера можно: как старый солдат, он не стал копаться в тонкой душевной инженерии, во всех рискованных переживаниях и влечениях, в подспудной эротике и высотных головокружениях, а сделал то, что так хорошо умеет — «Прогулку» по горам. А вы, что, правда ждали «Смерть в Венеции»?!