Лила, Лила

Швейцарец Мартин Сутер — большой мастер по части создания остросюжетных, но при этом совсем не детективных романов. Он способен соорудить интригу даже там, где ее по определению быть не может. Однако в данном случае прозаик сделал все наоборот — поставил хороший сюжет на службу собственному замыслу.

Некий юноша по имени Давид Керн, скромный официант из не менее скромного бара, находит у себя в ночном столике потрепанную папку с любовным романом, автор которого погиб в автокатастрофе. Желая понравиться симпатичной девушке Мари, Давид показывает ей рукопись, выдавая ее за свою; девушка приходит в восторг и посылает текст в издательство. Книгу принимают к публикации. В одно мгновение Давид превращается в самого многообещающего немецкоязычного писателя, но вместе со славой и любовью Мари приходят неожиданные проблемы.

Во время публичных чтений к Давиду подходит стареющий алкоголик Джек Штоккер и сообщает, что он и есть автор романа. Джеки не похож на классического шантажиста из кино — циника и садиста. Наоборот, перед нами милейший старик, вызывающий едва ли не большую симпатию, чем главный герой. Но и это еще не все — сама рукопись начинает поначалу незаметно, а затем все более явным образом влиять на жизнь Давида.

Пример "Лилы" может служить иллюстрацией достоинств прозы Сутера вообще. Любой писатель на его месте из сюжета о потерянной рукописи автора-самоубийцы сделал бы приключенческий роман с погонями и превращениями а-ля " Код да Винчи". А швейцарский прозаик, едва обозначив фабулу, сворачивает в сторону, чтобы в чуть мистическом повествовании поговорить о взаимном влиянии литературы и жизни, текста и реальности. "Лила" начинается как love story Давида и Мари, а затем резко бьет под дых набором чисто психологических коллизий. Как будто автор, написав несколько первых глав, вдруг передумал и решил сменить жанр. Или сам текст заставил его сделать это.