Старший брат. Интервью с Андреем Чадовым
Вряд ли вы оба сразу захотели в актеры. Кто-то ведь был первым?
Леха. Он в 11 лет решил танцами заниматься, пошел искать, где и что. Нашел кружок хип-хопа. Говорит: давай. Лет пять занимались танцами, потом руководитель придумал из кружка сделать театр. Начали разные пьески репетировать. «Холстомера».
Ничего себе «пьески». Кого ты там играл?
В «Холстомере» — Милого. А в «Красной шапочке» — волка. И танцами продолжали заниматься. А когда закончили школу, куда идти? Понятно, что «туда»: и я понимал, что меня ничего больше не интересует, и Леха. Правда, я его еще после школы ждал, чтобы поступать вместе, работал в школе физруком. Но это абсолютно не мое, не умею с детьми работать.
Бесят?
Да не то чтобы… Девчонки постарше начинают глазки строить. А я еще молодой, таланта преподавания — ноль. И тут еще один мальчик сломал пальчик… Или приходит чья-то мама: почему у моего ребенка тройка, она ему всю картину портит. А ее ребенок просто не прыгнул на полтора метра. Не прыгнул — получил три. А она директора ведет. Вот так два года прошло.
В театральный же чем раньше поступать, тем лучше!
Это девчонкам. К тому же я молодо выгляжу. Поступал в 19, а давали 16.
Вы с Лешей вместе в «Щуку» пошли?
Там сложная получилась ситуация. Набирал курс педагог Овчинников, он хотел взять меня, а ректор Этуш — Леху. В итоге Леха поступил в «Щепку», а через год и я к нему перевелся.
Когда тебя взяли, а его нет, он обиделся? Это для него удар был?
Может, на день-два. А потом успокоился, сильно не переживал.
У вас нет соперничества?
Нет.
А в детстве?
В детстве было. Кого первого в студии похвалят. Почему его похвалили, а меня нет.
А совсем-совсем в детстве?
Ну, тогда он очень маленький был, ниже меня на голову, подрос только к одиннадцатому классу. Сейчас мы одного роста. А в детстве всегда: «старший брат», «старший брат»… Если какая драка во дворе: «Сейчас мой старший брат придет!„ Приходит брат, я то есть, а там стоит такой кабан нереальный, что мы оба получали по полной программе.
В следующий раз опять шел?
Конечно. За брата ведь.
Ты в „Лавине“ снялся раньше, чем он в „Войне“?
Да. А до „Лавины“ была еще реклама шоколадки „Финт“. Там такая фразочка: “Она не в моем вкусе». Не помнишь? Ну, не суть.
А сейчас от рекламы отказываешься?
Звонили, отказывался. Они мне сразу: что, эксклюзивный контракт? А я: почему сразу эксклюзив? Просто не хочу зря растрачиваться! И Балабанов тоже Леше говорил: не замыливай лицо! Многие актеры считают, что наша профессия продажная. Приходишь на кастинг и что-то из себя ломаешь, хочешь режиссеру понравиться. Зачем? Если он увидит тебя в реальной работе и захочет взять — позовет. И Балабанов позовет, и Саша Велединский.
А есть такие вещи, от которых ты бы в профессии отказался?
Я очень много об этом думал, когда смотрел «Полное затмение» с Леонардо ДиКаприо. Отличный фильм. Думал: а вот если мне предложат такую роль? Там-то у них проще. А у нас — если в «Бумере» снялся, значит, бандит, если поэта-гея сыграл — значит, гомик. И не докажешь.
Короче, поостерегся бы?
Не буду на этот вопрос отвечать. Пока не предложили. Это можно снять тонко, а можно грубо, напролом. Посмотрел бы, что за режиссер, что за сценарий. Но конкретно в «Полном затмении» сыграл бы, не запарился. Я очень люблю свою профессию.
Настолько, что ни в каком другом деле себя не представляешь?
Нет, у меня есть уверенность, что без работы не останусь. Иначе начну дергаться, лягу в психушку… Это чисто актерская заморочка, многие актеры лежали — что хорошего? Я хочу, чтоб мои дети жили в достатке, чтоб они ни в чем себе не отказывали, чтоб у них был нормальный отец.