Покойный г-н Шекспир

Роберт Най, писатель-самоучка, собрал колоссальную коллекцию баек и фактов о Шекспире и вложил их в уста старого актера Пиклхерринга — современник драматурга честно доносит до читателей все сплетни, попутно их комментируя. Жанр этой книги — где-то посредине между хармсовскими анекдотами, биографией из серии «ЖЗЛ» и романом в духе Франсуа Рабле. Но самым точным определением было бы «Все слухи о Уильяме нашем Шекспире под одной обложкой».

Най сводит своего главного героя с рассказчиком в кембриджской таверне «Забияка»: поедая устриц, великий драматург увидел, как 13-летний Пиклхерринг эффектно спрыгнул с забора. Шекспир попросил молодого человека прочитать пару реплик из «Жизни и смерти короля Иоанна». Импровизированный зачет юноша сдал и с той поры стал актером шекспировской труппы, а попутно и верным летописцем при худруке.

Однако вместо летописи у ветерана сцены получается нечто вроде литературоведческой лекции, адаптированной к восприятию посетителей пивной и там же прочитанной. Пиклхерринг не отвергает ни одной легенды. Правда ли, что Гамлет получил такое имя в честь умершего в детстве сына Шекспира? Возможно. А правда ли, что сэр Фальстаф списан с отца покойного господина Шекспира? Очень может быть, ведь оба были тучны и страдали несварением. Текст у Ная выходит легкий, совершенно не занудный, а местами даже чуть-чуть похабный. Все правильно — и Шекспир, и его современник-биограф были деревенщина-деревенщиной, да и среду, в которой они жили, особо изысканной не назовешь; в те времена зрители, если были недовольны уровнем игры или качеством пьесы, без стеснения могли кинуть на сцену помидор или огрызок. Но если простоватый Пиклхерринг звезд с неба не хватает, то придумавший его Най совсем не прост; он ухитряется впихнуть в простодушное повествование старого актера кучу исторических фактов и экзотических примет времени: «У Уильяма Шекспира разболелся зуб. Преподобный Бретчгердл вылечил недуг… заставив пожевать первый папоротник, по весне пробившийся сквозь промерзшую землю на берегах Эйвона».

Най, в общем, ничего нового не придумал. Беллетризированные жизнеописания всегда создавались именно так: персонажу, который в жизни сталкивался с главным героем, доверялась миссия описать героические дела патрона частично по своим собственным впечатлениям, частично со слов свидетелей. Но Най не только биограф, но и стилист: его рассказчик настолько естественно изъясняется языком давно ушедшей эпохи, что возникает настоящий эффект присутствия. Да такой, что давнишний спор шескпироведов о том, существовал ли великий драматург на самом деле или за него писала группа авторов, уже не кажется актуальным.