Король Лир
О спектакле
Классик японского театра Тадаши Судзуки много лет назад поставил «Короля Лира» как историю одного пациента психиатрической клиники — теперь его спектакль с катающимся на инвалидной коляске красавцем Лиром идет и в МХТ.
В молодости Тадаси Судзуки работал в театре марионеток. Это потом он ушел в культурную резервацию, чтобы бороться с косностью японцев. Но юность не прошла даром: Судзуки верит только в актера и воспитывает его идеальной «марионеткой». Премьеру «Короля Лира» с русскими артистами сыграли в японском театральном Центре Сидзуока, а потом в Москве.
Спектаклю Судзуки двадцать лет. «Когда я начал подумывать о том, не пора ли спектаклю уйти на заслуженный отдых, говорит режиссер, я получил от Олега Табакова предложение поставить его с актерами Московского Художественного театра имени А.П.Чехова„. Смущали различия театральных школ и короткие репетиционные сроки. И то и другое, по мнению Судзуки, не стало помехой благодаря “таланту и упорству актеров Художественного театра„.
От „встречи двух культур“ всегда ждут слишком многого. Остаются же в результате детали, а не манифесты. Запомнится грация переводчицы и ассистента режиссера Елены Накагавы, которая старалась как можно вежливей переводить вопросы журналистов. И неподвижная спина Лира (Анатолий Белый) в инвалидной коляске.
Судзуки тридцать лет работает с одной и той же труппой и, по сути, является настоящим диктатором: “Я никогда не возьму в труппу человека, пусть и очень талантливого, в котором не увижу желания работать именно в моем театре». Артистам МХТ, которых в «Лира» набирали по принципу физической выносливости, экстерном преподали курс новой науки за такой срок погрузиться полностью в чужую театральную эстетику невозможно. В коротком и стилистически точном спектакле артисты куклами все-таки не стали. Правильно быть марионеткой труднее всего.
На голой сцене сетчатые ширмы. Несколько таких же подвешены вверху. В дверных проемах появятся мужчины в тусклом, тяжелом золоте, шагнут и замирают, глядя прямо перед собой. Минуты статики, когда Белый сидит спиной к залу и оглушительно играет Гендель, и есть отголосок совершенства, за который Судзуки так яростно воюет в собственном театре.
Когда его спрашивают, почему действие Лира происходит в психбольнице, он отвечает, что иначе быть не может, ведь у нас все еще есть терроризм, война в Ираке, Чечня, и мы не должны забывать об этом. То же самое он говорил три года назад про Эдипа. Его всерьез интересует идея глобализации поэтому он согласился делать этот межконтинентальный проект. Просто его идеализм не выдержал испытания нашей реальностью.
Мысли у Судзуки просты и неизменны. Место Лира в больнице. Парадокс, но в стране, где есть и война, и терроризм, играют совершенно другую историю. Эмоционально и с абсолютным равнодушием к глобализации.