Верю

Как обычно, возникает подозрение, что Кулик сочинил очередную провокацию. Если вспомнить, то первой громкой акцией художника было убиение невинного свинтуса в галерее «Риджина». Но по большому счету та акция прошла незамеченной: почти никто не оценил, что она была приурочена к голосованию в парламенте по поводу отмены смертной казни. Сейчас Кулик явно пытается разыграть ситуацию с отношениями искусства и православной церкви, которые перешли в застойную фазу после того, как сначала группа защитников духовности разгромила выставку «Осторожно, религия!» в Сахаровском центре, а потом Таганский суд обнаружил вину не погромщиков, а организаторов выставки. Поиски означенной духовности и прочих возвышенных предметов для художника стали опасными. Но Кулик не был бы Куликом, если бы подстелил бы толстым слоем соломки везде где только можно.

Выставка будет проходить в рамках государственного мероприятия — 2-й Московской биеннале, поддержана муниципальным Московским музеем современного искусства, которым руководит Василий Церетели. А весь пар уже был выпущен во время долгих подготовительных заседаний в сырых подвалах «Винзавода» — новой площадки возле Курского вокзала. Кроме буйной худобщественности в сходках участвовали и люди солидные: религиозный философ Сергей Хоруджий и специалист по религиозному искусству Алексей Лидов. Шаг навстречу был сделан — эти не склонные к обскурантизму интеллектуалы были немало возбуждены самим процессом общения с художниками, а те вдруг перестали изъясняться на постмодернистcкой фене и озаботились проблемами христианской этики.

В ходе диалогов обнаружились удивительные вещи. Например, экс-радикал Анатолий Осмоловский съездил в Каргополь. И обнаружил, что русская икона в частности и Канон в целом — это очень-очень круто. То есть проект Кулика следует воспринимать как своего рода социальную терапию. Кулик, нужно напомнить, теперь позитивист — в смысле, что готов живот положить за «пазитифф». Всем должно стать очень хорошо, недовольных быть не должно, ведь лозунг миротворческой акции звучит как «Проект художественного оптимизма».

Что в реальности увидит публика на выставке — сказать пока сложно: лукавый Кулик увиливает от ответственности, говорит, что никакого куратора не будет. Трудно представить, чем обернется свободный полет творцов общим числом около пятидесяти. Известно, что великий концептуалист Андрей Монастырский сотворит нечто для народных масс — световую интерактивную инсталляцию в темной комнате. А величайший постмодернист всех времен и народов Владимир Дубосарский в качестве покаяния реставрирует (припомнив годы в худучилище) погубленную большевиками-атеистами фреску из старой церкви XVII века. Так что придется как-то усмирить рвущуюся с языка фразу Станиславского «Не верю!», с помощью которой тот вырабатывал у актеров истинный реализм.