Песнь песней

Чтобы соотнести масштаб славы Някрошюса у себя на родине и в России, достаточно увидеть здание его театра «Мено Фортас» в центре Старого Вильнюса — очень скромная табличка на дверях, почти полное отсутствие афиш в городе. Бывший крестьянин, звезда метафорической режиссуры, немногословный и замкнутый, он все больше ставит за границей своей маленькой родины. «Песнь песней» — результат сотрудничества мастера с главным петербургским театральным фестивалем.

Начиная с давних «Трех сестер» и совсем уж архивного «Пиросмани, Пиросмани», лучшие спектакли режиссера обязательно выезжали в Россию, главным образом — в Петербург, на тот же «Балтийский дом». Его театр тогда представлял собой один большой гипертекст, в котором крепко стоящие на ногах герои со всей дури вламывались в мир Шекспира и на глазах у притихшего зрителя высекали из классических сюжетов горячечные смыслы. Вся эта «бесчеловечная» режиссура когда-нибудь попадет в учебники как пример самого эффектного опыта по расчленению трагедии на всем постсоветском пространстве. Босая Офелия в «Гамлете» по пятнадцать минут кряду стояла на льду, хрупкую балерину Шпокайте (Дездемону) с риском для ее жизни швырял о стены здоровенный злой Багдонас (Отелло). В мире Някрошюса стихии бились насмерть: на сцене схлестывались живой огонь, железо, камень и дерево.

Нынешняя «Песнь песней» выглядит красивым дайджестом отработанных режиссером трюков и в то же время она — одно из самых его сентиментальных творений. Прыгает шустрая темноволосая Суламифь, в компании с тремя жрицами напоминающая сразу всех някрошюсовских обаятельных ведьмочек. Неуклюжим медведем шагает через сцену Соломон, которого как магнитом притягивает легкомысленная девушка из долины. Истошно бьют молотом по наковальне простые виноградари, до полуобморочного состояния напуганные наступлением христианства. Текст здесь (если в нем вообще кто-то нуждается) сведен к минимуму и бежит строкой по табло; под знаменитое «глаза твои — как звезды» мы видим, как бегают друг от друга двое ребячливых взрослых. То построят дом из простых веревок, то разрушат его. То уплывут в выдолбленной из дерева лодке, то вернутся, жестоко избитые соотечественниками.

Някрошюс сделал спектакль о силе страсти, о привлекательности язычества и о том, что после любых запретов и томления для каждого обязательно наступает весна и свобода (что вполне соответствует духу ветхозаветного шедевра). До яблока, висящего над головами персонажей «Песни», дотянуться невозможно, но они дотянутся. И даже если этот матерый литовец с совершенно детским сознанием нещадно эксплуатирует собственные наработки, ему этот грех простится. За первородство.