Большая грудь, широкий зад

Раблезианский дух, карнавал нового романа нобелевского лауреата, в котором уже с самого начала смешиваются кровь и грязь, мертвая плоть и плоть живая, роды ослицы и роды главной героини — великой матери Шангуань Лу,— покоряет сразу же. Если «Страна вина» удивляет почти сорокинским письмом, ядовитой и живописной иронией, то эта эпопея Мо Яня, в которой история дочерей и сына Шангуань Лу сливается с историей Китая, поражает масштабной экспрессией и изобразительностью, своей силой и яркостью в памяти вызывающей мастеров Возрождения. Мо Янь пишет о материнстве, о жизненной силе, противостоящей смерти и разрушению, пишет с каким-то странным восторгом, в котором можно угадать и смех, и иронию, но все-таки прежде всего — восхищение. Это питающая, безудержная мощь, так и хочется сказать — мощь природная, языческая. И, конечно, матушка Шангуань, в хаосе, в кровавом месиве войны вскармливающая своего ребенка, рожденного от шведского пастора, мальчика, о котором мечтала и которого ждала как надежду и спасение, а вместе с ним и младенцев, которых подкидывает ей жестокое время,— не случайно окружена дочерьми.

Потому что ее дочери — одна за другой покидающие материнский кров, уходящие навстречу судьбе, как правило жестокой,— это ее продолжение, она сама, удерживающая мир от окончательной гибели. Вне всяких сомнений, Мо Янь — сильный писатель. И книга его вполне сопоставима с такими уже признанными классическими произведениями, как, например, «Дети полуночи» Салмана Рушди, то есть, иначе говоря, она оправдывает усилия, затраченные на чтение.