DJ Хуан Эткинс (США) в рамках премии DIA Awards

Можно долго спорить об истинном значении этого человека в истории. Бесспорно лишь то, что идеология техно родилась только благодаря Эткинсу, который в конце 70-х серьезно увлекся футуризмом Алвина Тофлера и прослушиванием радиоэфиров диджея Electrifying Mojo. Критики шутят, что отцом детройтского техно надо бы величать не Эткинса, а того самого Mojo, который и предположить не мог, что разговоры про космос под музыку Kraftwerk, Telex и Parliament сведут с ума Хуана и его школьных друзей Деррика Мея и Кевина Саундерстома. На этом все шутки, пожалуй, заканчиваются.

В 1981-ом у Эткинса и другого его единомышленника Рика Дэвиса появился проект Cybotron. Если не выдергивать их сингл "Alleys Of Your Mind" из исторического контекста, становится очевидно, что Kraftwerk и Эткинс — явления для мировой музыки абсолютно равноценные. По крайней мере, по тому количеству смысла, что они вкладывали в творчество. Техно — это не просто ритмический рисунок и количество ударов в минуту. Детройтское техно — это особый дух времени, религия протеста, доставшаяся Хуану по наследству от поколения соул-исполнителей детройтского же лейбла Motown. Оно совершенно особенное на вкус. Оно настоящее, потому что насквозь пропитано болью.

Хуан Эткинс с пафосом, достойным Анжелы Дэвис, всегда вспоминает о расизме в Детройте 80-х, когда какая-нибудь, выражаясь общеупотребимым американским языком, "белая задница", спрашивает его, почему у музыканта такого уровня до сих пор нет контракта с лейблом-мейджером. Или, почему успех к нему и другим его коллегам пришел за несколько тысяч километров от дома, когда пластинки детройтцев в начале 90-х стали популярны в Берлине? Неглупая "задница" заметит также, что у европейцев техно получается каким-то сухим и безжизненным. На что один из последователей Эткинса, представитель второй волны Майк Бэнкс из объединения Underground Resistance, ответил "это потому, что Мы его выстрадали".