Красная пленка

Имя 30-летнего уроженца Харькова писателя Михаила Елизарова впервые громко прозвучало три года назад, когда в Ad Marginem вышел сборник его жутковато-параноидальных рассказов Ногти. Вслед за ним последовал провокационный православный боевик Pasternak. Новая книжка получилась ничуть не менее впечатляющей. Рассказы о сектантах, концентрационных лагерях и солдатах-первогодках заставляют вспомнить Владимира Сорокина и Виктора Пелевина времен Синего фонаря и Онтологии детства — столько в них щемящей ностальгии по едва уловимым приметам советского детства.

Впрочем, этой сладкой тоской Михаил вовсе не упивается. Достаточно прочитать открывающие строки первой вещи — повести Госпиталь: В палате язвенников на двадцать дедов приходится семеро духов» Каждый выживает как умеет. Можно, конечно, провести тонкие аналогии между этой жестокой и предельно реалистичной повестью об армейской дедовщине и гоголевским Вием. Но автор вовсе не смакует низменное и не культивирует шизофрению — просто сам воспроизводимый им мир советской и постсоветской провинции жуток и омерзителен.

Елизаров — прозаик страшный и замечательный. Его емкий, лаконичный и яркий стиль ни на минуту не отвлекает от повествования; поразительно единство хрупкой, точной формы и кроваво вылупляющегося из нее содержания. Текст не пытается трансформировать реальность и не имитирует ее — он как будто и есть реальность. Наверное, отсюда пробирающий до печенок эффект присутствия, невольно возникающий даже в самых фантасмагорических отрывках: Я вернулся! — дядя Адик берет слабую руку Марка Борисовича и проводит влажной губкой, стирая черно-фиолетовый номер. Потайная дверь, похожая на оскаленный печной рот, жарко пылает золотым пламенем волшебного города.