Венерин волос

Этим летом Венерин волос Михаила Шишкина стал победителем самой парадоксальной литературной награды нашей страны — Национального бестселлера. Странное звание: книги, которые разлетаются как пирожки, обычно никакой премии не заслуживают. А те, что дышат, по выражению Мандельштама, ворованным воздухом литературы, бестселлерами становятся редко.

Между тем произведение Шишкина — совсем не филологический роман для узкого круга, не унылое чтение высокой литературы, похожей на свернувшееся молоко. Оно могло бы — при всей их несхожести — стать не менее известным, чем опусы Павича. Объемистый текст с большим внутренним напряжением и перепадом темпов начинается с протокола. Допрашивают людей, которые решили остаться в Швейцарии: вопрос-ответ. Зачем приехали? За хлебом. Умереть спокойно. Преследовался властями, КГБ установило слежку. От царя-Ирода бежим. Но вот голос, будто свыше, снова требует: опишите кратко причины, по которым вы просите о предоставлении убежища. И некто бесстрастно отвечает: Был в Мунтянской православной земле воевода по имени Дракула. Однажды турецкий паша

В романе Шишкина рассказаны сотни историй — он похож на нестройное бормотание хора, который вместо единой песни начинает на разные голоса рассказывать о своей жизни. Все эти истории потом смыкаются и сочетаются, будто дирижер зорко следит за каждым хористом. Монологи русского переводчика, работающего в швейцарской иммиграционной службе, перемежаются вымышленными дневниками реально жившей — и прожившей в буквальном смысле целый век — певицы Изабеллы Юрьевой. Героиня пишет изо дня в день — вот четырнадцатый год, сентябрь, понедельник: Сегодня мне приснился кошмарный сон! Стыдно писать. Я летала по коридору нашей гимназии — почему-то голая. И сюда же вплетается история про великого персидского царя Кира, рассказанная Ксенофонтом в его Анабасисе.

Русский толмач беспрестанно перемещается по миру — Цюрих, Париж, Рим, — за ним стелется шлейф языков. Но в каждом городе он видит между камней знакомую травку — папоротник Венерин волос, или адиантум — и взгляд на него всякий раз возвращает его из евромешанины языков к русскому строю мыслей, которые если и можно записать, то только кириллицей. Недаром герой одержим поисками могилы одного из создателей азбуки, святого Кирилла; именно эта идея и руководит его странствиями.

Сам Шишкин говорит о своем произведении так: Это книга о самых простых вещах, без которых жизнь невозможна. Венерин волос — это травка-муравка, которая в мимолетном городе Риме — сорняк, а в России — комнатное растение, которое без человеческого тепла не выживает. Я писал этот роман в Швейцарии, во Франции, в Риме. Он очень русский, но одновременно выходит за границы русского мира, не помещается в них. Россия — только малый кусочек большого Божьего мира.

Похоже, Шишкин — из числа тех сочинителей, что, подобно Гоголю, могут писать о России, только находясь за ее пределами. Как те любовники, что из-за слишком страстной любви не могут жить вместе.