Объяснение инсталляции от Валдимра Кустова
Оказывается, искусственные алмазы теперь можно изготовить на заказ из останков усопших. Под воздействием этой душещипательной информации неравнодушный к некроэстетике художник решил изобразить кристаллизацию — особое состояние вещества, которое, в случае с человеческим телом, означает смерть.
О чем ваша выставка?
Это масштабная инсталляция, которая предполагает, что все пространство будет единым произведением; картина мира в контексте кристаллизации. Кристаллизация — очень развернутая метафора. Я говорю о кристаллизации вообще — планеты Земля, сознания, отдельных понятий. Кремация, например, с помощью которой из человеческих останков производят алмазы, — всего лишь один из ее сегментиков. Но объяснить инсталляцию словами в принципе невозможно — как музыку.
Одни говорят, что вы много лет проработали в музее криминалистики, другие — что вы основали музей танатологии. А что на самом деле?
Музея криминалистики в Петербурге не существует, равно как и музея танатологии. Это все терминологические неточности, такие же как, например, если Русский музей обозвать Российским. Есть у нас Музей судебной медицины при Академии Мечникова, и при нем я в свое время с профессором Мишиным инициировал создание Центра танатологии.
Какие у этого центра задачи?
Он создавался для того, чтобы люди из различных сфер деятельности — медицины, философии, искусства — могли проводить свои мероприятия и на междисциплинарном уровне решать интересные им вопросы. Идея давняя, мы в свое время хотели реализовать ее с Андреем Демичевым, (Руководителем Ассоциации танатологов Петербурга. — Прим. Time Out), а потом она трансформировалась в Центр Танатологии, который занимается исследованиями жизни, смерти и их взаимосвязи. Там не собираются некрофилы. Ведь что такое философия? Это размышления о жизни и смерти. Что такое искусство? То же самое: два основных двигателя искусства — Эрос и Танатос — любовь и смерть. Просто некоторые всегда хотят сделать акцент — мол, ааааа, у вас Центр танатологии — значит у вас какая-то патология.
То есть сатанинские действа не проводите?
Ну нет. Хотя это, конечно, тоже интересное направление танатологии — философскорелигиозные учения.
Вы можете доступно объяснить, что есть некрореализм в современном искусстве?
Знаете, это абсолютно необъяснимое, тем более моими устами, понятие. В начале восьмидесятых это было бескорыстное веселье, потом оно немного ангажировалось, а потом начались серьезные вещи девяностых годов. Вот, к примеру, «Твин Пикс» Дэвида Линча — совершенно некрореалистская вещь. Вообще мистика, присущая его фильмам, вполне соответствует исканиям
некрореализма.
А что для вас некрореализм?
А для меня это просто слово. Красивое слово. Если говорить о направлении «некрореализм» в ленинградском и петербургском искусстве, то, конечно, и я, и Евгений Юфит, также стоявший у его истоков, имеем к этому направлению отношение. А по большому счету, я занимаюсь тем же самым, чем и все остальные художники нашего города — работающие честно, а не самовыражающиеся на заказ. Вот, например, Виталий Пушницкий. Две его последние выставки — это те же самые размышления о жизни, о смерти, о любви. Просто в какой-то момент это не было названо некрореализмом. А тема, собственно, одна и та же.
Кстати, моя инсталляция уже 10 лет находится в постоянной экспозиции Музея сновидений имени Зигмунда Фрейда. Получается, что некрореализм провоцируют музеи.