Грамматика свободы/Пять уроков. Работы из коллекции Arteast 2000+

Восточноевропейское искусство, включая и Марину Абрамович, и Лучезара Бояджиева, и российских художников вроде группы «Что делать?», Ильи и Эмилии Кабаковых, Дмитрия Александровича (которого принято всегда называть с отчеством!) Пригова или Тимура Новикова, привезли преимущественно из Любляны. В 2000-м там появилась коллекция Arteast 2000+, которая 11 лет спустя стала основой нового Музея современного искусства Metelkova, а тот, в свою очередь, функционирует как часть Музея современного искусства (Moderna galerija) Любляны. Сокуратор Снежана Кръстева (показ она готовила вместе с директором Moderna galerija Зденкой Бадовинац и Бояной Пишкур) рассказывает, что в люблянском Музее современного искусства всегда людно, и художественная жизнь кипит, а перед музеем гуляет иногда знаменитый философ Славой Жижек.

Что до выставки, организаторам хотелось пойти другим путем, чем исхоженные вдоль и поперек тропы-разговоры о современном искусстве сквозь призму западноевропейской традиции, ее развития и влияний. В странах бывшего соцлагеря ситуация была другой, и к ней нужно подбирать свою оптику. Словом, коллекция Arteast 2000+ примечательна и уникальна своей сфокусированностью на восточноевропейском творчестве. Хотя, не считая российских художников, многие имена тут нашей публике незнакомы, и уже просто просмотреть и прочесть-изучить весьма внушительную выставку — тоже урок.

На афише — один из главных «хитов» советского искусства, только создавая перформанс «Оммаж Вере Мухиной», Дьёрдь Галантаи реинтерпретировал «Рабочего и колхозницу». В руках у перформансистов (Гульельмо Кавеллини и Юлия Кланицай) — не серп с молотом, а книга с репродукцией советского монумента. Одежда оживших скульптур исписана именами из истории искусства. Этот перформанс прошел на будапештской Площади Героев, месте, где официальная политика пересекается с культурой, в 1980 году, как знак не классовости, а человечности героев и проницаемости границ мирового искусства.

Пять «уроков», по которым распределили выжимку из люблянской коллекции, — пять тем, звучащих как манифесты. Начинают с тела: «Тело как инструмент освобождения. Поиск свободы через физическое «я». Тут в зале в форме пятиконечной звезды гегемон — «бабушка перформанса» Марина Абрамович (которую впервые в России ретроспективно показывал как раз «Гараж») с документацией давнишнего проекта «Ритм 0»: перед зрителями был целый ассортимент предметов — от безобидных до колюще-режущих — и известная своей бесстрашностью художница, с которой предлагалось с помощью этих предметов контактировать любым способом.

От того, как искусство чувствуют, что называется, на собственной шкуре, выставка-пособие переходит к критике системы — и социалистической, когда альтернативные месседжи едва ли поддерживались, и капиталистической, впавшей в жестокую зависимость от рынка («Трансформация систем. Как искусство борется с несправедливым распределением искусства и идей»).

За критикой систем логично задуматься о взаимодействии, что здесь и делают, вспоминая, например, группу IRWIN. Ту, участники которой придумали, объединившись с музыкантами, актерами и другими творческими личностями, Neue Slowenische Kunst (NSK). А в рамках этого «Нового словенского искусства» создали государство — и в начале 1990-х прибыли в Москву, где и открыли свое посольство. Чем дальше, тем больше нарастает политический градус показа — и пройдя проблему самоорганизации (в том числе и в отстаивании своих прав), завершается вечно злободневным в России поиском врагов. Речь идет о политическом насилии, национализме и прочих проблемах — словом, о тех глубоко лежащих вещах, которые по крайней мере в российских политических реалиях так часто замалчивают. А тут говорят.

«Грамматика…» вышла информативной, хотя это выставка для чтения и раздумий не меньше, чем для всматривания. И хотя сюжеты не новые — как и болевые точки — такой пласт у нас еще не показывали. Пройти этот путь — на выставке, в искусстве и особенно в жизни — труд сродни испытанию, но, возвращаясь к началу, — оно того стоит.