Врата небесного спокойствия

Шань Са родилась в 1972 году в Пекине, с раннего детства участвовала в литературных конкурсах на родине и, вероятно, могла стать достойным продолжателем тысячелетней традиции китайской письменности. Но в 1990 году, после трагедии на площади Тяньаньмэнь, ее жизнь развернулась в другую сторону. Молодая писательница переехала во Францию, занялась живописью и даже два года проработала личным помощником “последнего сюрреалиста” Бальтуса. Затем окончила философский факультет Сорбонны, начала писать по-французски и сразу добилась успеха: первый же роман принес ей премию за лучший дебют.

Удивляться нечему – роман Шань Са “Играющая в го” (2001), первым переведенный на русский язык, давал внятное объяснение, почему уроженка Пекина так быстро стала популярной во Франции, а потом и в англоязычном мире. История короткой и трагической любви самурая и девушки-китаянки в оккупированной японцами Маньчжурии была аллегорически уподоблена разыгрываемой ими партии в го – столь же простой и стремительной. Это сочинение получило “Лицейского Гонкура” – то есть было выбрано жюри французских старшеклассников. Следующая переведенная книга – повествующая о далекой древности “Императрица” (2003) – еще больше утвердила авторитет Шань Са у наших читателей. Так что дебютные “Врата небесного спокойствия” (1997) выходят на подготовленную почву.

В этом романе, быть может, еще ощутима некоторая писательская наивность – то есть чувствуется 25-летний возраст автора. Действие, начавшееся на площади Тяньаньмэнь (“небесный покой” по-китайски), в танковом скрежете, крови и криках раздавленных и расстрелянных студентов, завершается далеко в горах, рядом с таинственным храмом загадочной богини, последней ступени к “вратам небесного спокойствия”, то есть абсолютному царству любви. Действительность неуклонно перетекает в сказку, растворяется в мифе. Девушка Аямэй, одна из активисток студенческого движения, бежит из Пекина. Ее преследует офицер Чжоу, убежденный коммунист, но по своему менталитету – простой крестьянин, переодетый в мундир. Ему в руки попадает дневник Аямэй, в котором она рассказывает историю своей трагической школьной любви. Чжоу читает дневник, идет по пятам Аямэй, добирается до заброшенной деревни на берегу моря у подножия поросших лесом гор – и оказывается в другом, преображенном мире.

Здесь, в хижине, где скрывалась Аямэй, Чжоу вновь находит ее записи – еще один коротенький дневник, о жизни среди рыбаков. Удивлению офицера нет предела. Преследование постепенно преображает самого преследователя, освобождает от морока солдафонского воспитания. Шаг за шагом он открывает для себя истинную, божественную Аямэй – и в финале она действительно становится богиней.

Подростковая мечтательность этой странной сказки лишь подчеркивает изящество письма и простое очарование этой литературы. Шань Са здесь занимается каллиграфией – и в буквальном, и в переносном смысле слова: любовно тушью и кисточкой выписывает завитки иероглифа сюжета, совершенно не замечая, что вокруг нее – мир клавиатур.