Одесса (2019 год)

1970 год, август, семья Давыдовых собирается вместе в доме родителей: две дочери с мужьями и зять, журналист-международник, муж третьей сестры, оставшейся в Москве. Он привозит к бабушке с дедушкой восьмилетнего Валерика, а сам вместе с женой вот-вот должен лететь в загранку – но не улетит, потому что в Одессе начнется холера, и город закроют. В атмосфере постоянного страха выяснится, что сестры ненавидят друг друга, глава семьи стесняется своего еврейства, а журналист-международник не прочь изменить жене с дочкой соседа. 

С одной стороны, «Одесса» — картина очень личная, почти нежная, любовно воссоздающая настроение давно ушедшего детства. Из трех линий «Одессы» у Валерика – самая удачная, не в последнюю очередь благодаря органичности юного Степана Середы, который играет эту роль. Здесь все: и первоначальная скука, и чистый восторг от новой, невиданной жизни, и непонимание странных взрослых с их странными проблемами. На контрасте с этой чистосердечностью отец мальчика Борис в особенно неподвижном исполнении Евгения Цыганова выглядит поросшим взрослостью, словно дно корабля ракушками, что отчасти искупает линию, которую сам Тодоровский назвал «стремной» — внезапную тягу взрослого мужика к пятнадцатилетней девочке.  

Это и есть «с другой стороны» – с темной стороны Луны, где все еще недостаточно запретным считается просто изменить жене. Для обстоятельств, в которых «можно все», выбирается линия юной Лолиты, причем очерченная в традиционных до оскомины границах. «В ее возрасте я сама все время думала, кому бы отдаться», – заявляет Борису его взрослая сестра, да и девочка настойчиво пытается войти в сексуальный контакт то с Борисом, то с первым встречным Борису назло. Чтобы придать этому какую-никакую легитимность – мол, все люди делают это – в картине появляется женщина-вамп, демонстрирующая себя в голом виде Валерику. Еще у женщины при живом муже имеется любовник двадцати трех лет, и от нее так и пышет сексуальной бездуховностью. Не то Борис: у него-то обстоятельства, романтическое влечение, жажда юности… почему эта жажда должна выражаться поцелуями с малолеткой, которая «сама хотела», нам объяснят фразой «Я с ней живой» – но что мы в этом понимаем? 

Есть у «Одессы» и менее неприятные недостатки – например, работа Ирины Розановой, которая действительно потрясающе играет традиционную еврейскую мать, но при этом никак не может выйти за рамки игры и сделать свою героиню настоящей. Это особенно видно на фоне очень органичного Леонида Ярмольника: Григорий Иосифович, хронически испуганный и немного нелепый пожилой еврей – лучшая за последнее время роль актера.  

Еще одна проблема – размытость атмосферы: несмотря на старательно показанные закрытие рынка и аэропорта у Тодоровского так и не получается внушить зрителю ту атмосферу страха, в которой «можно все, и не завтра, а сейчас». Дочери грызутся между собой и с мужьями, Борис целует девочку, папа идет доносить на детей в КГБ – но холера, кажется, имеет ко всему этому очень небольшое отношение. Просто семья собралась на отдых. Бывает.