Конвой (2012 год)

«Я извиняться не стану», — не моргая бычьими глазами, произносит армейский капитан (Олег Васильков) в ответ на слова старшего по званию о том, что «шпанцы», которых тот недавно раскидал по талому снегу, подали на него заявление «в ментовку». Извинений от него и не ждут — вместо этого офицер в компании сержанта-контрактника (Дмитрий Куличков) отправится конвоировать обратно в часть двоих дезертиров. Первый беглец успеет покончить с собой, второй (Азамат Нигманов) обнаружится у мамы под кроватью. Везти назад его надо через Москву — вот только столичная пересадка окажется передержкой в эпицентре того ада, который пересекает «Конвой».

Если дебют режиссера Мизгирева «Кремень» перекладывал на отечественную действительность сюжет «Таксиста», то «Конвой» уже в некотором роде «Охотник на оленей» — в котором посттравматический стресс не только одолевает всех без исключения героев, но и буквально сотрясает стенки реальности. Та распадается, отказывается складываться в единое целое, что ни приложи: грубую силу (Мизгирев уже цитирует сам себя — капитан носит в кармане кусок кремня), анекдоты, мошенничество — замирая, лишь когда главный герой впадает в нарколепсический сон. Метафоры кромешного мрака русской жизни — и правда мотив, русским кино по-прежнему отработанный не до конца. Другое дело, что любимый прием Мизгирева — повторение (одних и тех же дерзких фраз, выкрикиваемых в бездну), а оперирует он не столько предложениями, сколько фонемами. Он буквально упивается звучанием всех этих «шпанцов», «ментовок» и «скрипочек» (даже не спрашивайте), играет с ними, переставляя буквы. Само по себе это не страшно — но упоение передается материалу, жуть обращается эксплотейшном. Ну и, раз уж заново составляешь словарь, хорошо бы иметь в виду наличие и других словоформ.