Пьер Морель: «Париж для меня расистский, грязный, переполненный народом город»
Третий фильм подряд он разносит Париж. Ничто во внешности Пьера Мореля, автора фильма «Из Парижа с любовью», не указывает на скрытую агрессию. Очки, бородка, длинные волосы — такому бы древнегреческий в Сорбонне преподавать.
Сначала вы сняли «13-й район», потом была «Заложница
», сейчас «Из Парижа с любовью». Что вы имеете против Парижа, почему с такой настойчивостью пытаетесь уничтожить этот город в своих фильмах?
Я ничего не имею против Парижа, я просто в нем живу. Конечно, я мог бы снять любой другой город, но Париж… Вот ведь какая штука, когда живешь в каком-то месте, ты его больше не замечаешь. Ты забываешь, как красив этот город, в чем его очарование, но при этом ты видишь, какой этот город грубый и грязный, исчезают живописные фасады, остается только вонючая изнанка. Мои фильмы — примерное описание того, как я, парижанин, вижу Париж каждый день. Чтобы увидеть в этом городе хоть что-то приятное, мне приходится прикладывать усилия. Париж для меня расистский, грязный, переполненный народом город. Впрочем, я его люблю и даже показываю это. Например, в «Из Парижа с любовью
» сняты утренние набережные — это то, что я люблю в Париже и где гуляю по воскресеньям, если могу себе позволить.
В своих фильмах вы предпочитаете натурные съемки съемкам в павильоне?
О да, в фильме есть сцены, где Траволта и Риз Маейрс приезжают на неблагополучную окраину и там взрываются машины — это, собственно, снято в таком районе, где пылающие машины являются ежедневной нормой и без нашего участия. Вообще-то, я хотел снимать в другом гетто, еще более бедном, но там мы не смогли договориться с местными авторитетами. Мне кажется, что эти районы-гетто, окружающие Париж, — уникальный феномен: они замкнуты сами на себя. Я, конечно, не документалист, но мне хотелось как-то показать, что когда вы выселяете бедных за черту города, это не решает проблем, а только усугубляет ситуацию. При этом я не столь наивен, чтобы верить, что мои фильмы могут что-то изменить, я просто хочу показать реальность, пусть даже и через призму полуфантастического боевика.
Три ваших фильма иллюстрируют три урбанистических страха: угроза, надвигающаяся из гетто, проституция и терроризм.Вы сами-то боитесь этого?
Для меня «Из Парижа с любовью» — это такая комедиястрелялка, причем преимущественно «для мальчиков», замешанная на исламском терроризме просто поскольку это актуально. Я не претендую на глубину, но что-то мне подсказывает: эта история может быть и реальностью. Существуют камикадзе-террористы, людей убивают, и мы не знаем об этом, секретные службы работают, а мы об этом и не слышим. Если люди узнают всю правду об этом мире, случится всемирная паника. А я просто смеюсь над серьезными вещами, пока нас всех еще не перестреляли.
До того как переквалифицироваться в режиссеры, вы много лет работали кинооператором. Как это теперь влияет на процесс фильмотворчества?
Это здорово облегчает мне задачу. Я до сих пор работаю как оператор и половину съемок «Из Парижа с любовью» стоял за камерой — это намного быстрее, чем объяснять кому-то, чего я хочу, а я очень нетерпелив. Тот факт, что я больше 20 лет занимался исключительно изображением, помогает мне придумывать какие-то штуки. Вот, например, это ведь я придумал и предложил Траволте побриться налысо и отрастить козлиную бородку. И в итоге всем очень понравился этот трэш-образ, даже жене Джона. А вообще я многостаночник, теперь еще и в написании сценариев участвую. Люк Бессон приходит с идеей, я добавляю детали, и поэтому мы работаем очень быстро. Сценарий «Из Парижа с любовью» мы написали всего за пару месяцев.
Вы что-нибудь разрушите в Париже в следующем фильме?
Я решил пока оставить этот город в покое. Следующим будет фантастический фильм. Я, собственно, уже работаю над ним — это будет «Дюна» по роману Герберта. И вот если эту фэнтези-историю читать между строк, то она ведь о чем? О всемирном контроле. В «Дюне» речь идет о контроле оборота специй, в нашей реальности что контролируется? Газ, нефть, если ты контролируешь их добычу, ты контролируешь весь мир, а не только Париж.