Интервью с Daedelus

Калифорниец Daedelus,
джентльмен с шикарными бакенбардами, щеголяющий по моде
викторианской эпохи в жилетах
и сложного покроя кружевных
рубашках, сочиняет экспериментальную музыку в собственном
стиле. Звуки живой природы,
драм-н-бейс, игрушечное пианино и струнные, писк модема,
танцевальные этюды 1930-х и использование таинственного хендмейд-семплера Monome — туманная ностальгия по минувшей эре
в нежных мелодиях, издающихся
на Ninja Tune.

Тебя часто называют приверженцем дендизма. Каково быть лондонским денди в Лос-Анджелесе?

Согласно первому настоящему
денди Браммелю, дендизм — это
практика превращения повседневности в вид искусства, а одежда, осанка, манера речи становятся частями большого художественного полотна. Моя увлеченность этим стилем скорее эмоциональна — ведь в Лос-Анджелесе
безумно жарко для веселых викторианских костюмов. Поэтому ношу я такие наряды
только дома перед
женой и на сцене перед публикой. Но мысль
о том, что искусство можно увидеть во всем, делает
жизнь интереснее и, надеюсь, мои слушатели чувствуют
то же самое.

Ты поддержал нового президента
на выборах треком Vote
Obama! Что-то уже изменилось в США?

Изменения есть, но медленные,
и, пожалуй, самым важным стал
расовый вопрос, поднятый самим фактом выдвижения Обамы на пост президента. Благодаря этому мы смогли затронуть
и другие острые для Америки
темы: о невозможности далее
поддерживать наш образ жизни
и, в том числе, кредитные обязательства. Для многих, привыкших к излишествам, это оказалось жестокой реальностью. Не думаю, что у Обамы есть ответы, но разговор начат. Хотя я не могу об этом подробно рассказать, так как не провожу много времени дома — я постоянно
в туре.

У Daedelus’а очень импровизационный многожанровый
стиль: хип-хоп, джаз, даб,
даже немного диско и регтайма. А как ты выбираешь детали этой мозаики?

О, это моя философия всеобьемлемости: подходит все, что делает песню лучше. Надеюсь, я всегда открыт
для нового интересного звучания
и способен расслышать, что хорошо для мелодии или живого выступления.
И в клубе, и на концерте я стараюсь играть то, что уместно в контексте, но не могу отрицать,
что в последнее время мое сердце бьется в определенном ритме — примерно от 140 до 160 ударов в минуту. Не то чтобы я был
фанатом любого стиля, но стараюсь быть гибким: невозможно
предугадать, когда ненавистные
вещи станут любимыми. Хотя из любимых у меня только две постоянные — жена и бесконечная
музыка.

Что ты представишь в Петербурге: последний альбом
Love To Make Music To?

Love To Make Music To — моя
основная запись за последнее
время. Думаю, мы поиграем и что-то из этого альбома, и что-то из более ранних, и все остальное.
Вообще, если дать мне волю,
я никогда не остановлюсь, ну только если уж точно не будет
достаточно.