«Правильный дух над нами витал»
Что будет происходить на юбилейной вечеринке?
Раньше мы почти каждый год звали заграничных звезд техно-музыки. В этот раз решили, что отпразднуем двадцатничек узким кругом близких друзей, имеющих отношение к Underground Experience. Все-таки это такой личный праздник, а наши участники – люди профессиональные, хорошие, интересное событие выйдет. Скажем, Костя Лавски был одним из первых участников UE – тоже техно-сет отыграет. Само собой, группа PCP, наши соратники, полноправные участники Underground Experience – Zaletny, Koma и куча друзей еще. Также есть у нас мощный сюрприз для гостей.
Диджеить ты сразу с пластинок начал, не с бобин?
С пластинок. В нашей тусовке, как мы шутили, все были сначала музыкантами, потом стали художниками, потом поэтами – и, наконец, диджеями. Я рисовал картины в стиле кислотного сюрреализма, мне нужна была мастерская, а мой друг Сергей Зайцев привел меня в сквот на Обводном. В самом конце 1992 года к нам туда пришел англичанин Дэвид, который делал репортаж про молодых петербургских художников для канала Superchannel – «Новая академия», Инал Савченков, Франц, и так далее. У нас был перформанс: мы брали бюсты вождей и в ПРК, под музыку, хаотично раскрашивали их кислотными красками. И человек нам говорит: все здорово, но не хватает диск-жокея. Мы нос поморщили, но потом начали что-то играть с кассет, ставили просто одну за одной. А в следующий раз этот англичанин уже привез нам пульт диджейский и две здоровые коробки из-под молока, полные пластинок. На Обводном нашлись вертушки «Корвет» и «Вега» с ременными приводами. Само собой, все жители сквота тут же стали диск-жокеями. Это все было, конечно, непрофессионально, но правильный дух над нами витал. К нам на Обводный народ ходил, а тут мы стали делать еще и вечеринки. 11 сентября 1993 года праздновали мой день рождения. Пришел Грув, Миха Ворон, Гаврила и Костя – а после них уже играл я. Это был мой дебют как диск-жокея.
Как сквоттерская история превратилась в клубную?
Дома нечего делать было, все хотели тусоваться. Творческих людей было, может, и не больше, чем сейчас, но они были более сплоченными. Сквоты были культурными центрами. Наш был восьмикомнатной квартирой со сломанными стенами. В том же 1993 году Дэвид вместе с пластинками привез нам диджея Джулиана Либератора, тот уже на второй пластинке сжег весь звук, и мы все переместились в только что открывшийся клуб «Тоннель».
Я слышал, в «Тоннеле» башку кому-то отпилили.
Такого не было, иначе все бы знали об этом. Время лихое, но «Тоннель» был местом перемирия. Там можно было встретить Африку, Гурьянова – и воркутинских, казанских. Опасность чувствовалась, но туда все равно тянуло.
Вот Грув, который и у вас на вечеринках играл поначалу, раз – и вылез в мейнстрим.
Ну он этого хотел. А мне просто нравится делать и играть музыку. Иногда спрашиваешь себя, что столько времени привлекает в этом. Потому что не в коммерческом успехе дело. Какое-то, видимо, моральное удовлетворение от этого есть, получаешь заряд эмоций. Меня звали пару раз на корпоративы поиграть – и у меня есть музыка типа эйсид-джаз, трип-хоп, иногда ее поигрываю, но это кажется таким бездушным.
Твоему старшему сыну 18. Клубной историей интересуется?
Куда ему? Года четыре назад учительница по музыке попросила принести любимую музыку на урок – он принес диск моего проекта «Жуткий лазер». Учительница сказала: «Никита, ты это что, слушаешь?». Он говорит, да. «Но это же не музыка!» – зато весь класс попросил переписать.