Showtek сворачивает с хардстайловых рельсов
Поговаривают, что драм-н-бейс уже не так популярен в мире, хардстайл на подъеме. Вы того же мнения?
Не знаем, как с драмом, но для тяжестей рынок есть всегда, даже на рок- и поп-сцене. Хардстайл, которым мы занимаемся, действительно все популярней в наши дни. Если заглянете в расписание наших гастролей, то заметите, что мы играем за границей каждую неделю. Причем не только в Англии или Европе — мы даже в Америку и Австралию наведываемся. Тут дело, видимо, еще и в нашем звуке, который понятен и доступен в любой точке земного шара.
Вы сейчас на вершине хард-мира — не сложно будет поддерживать высокий статус?
Это как следить за фигурой — тратишь уйму сил, чтобы похудеть, но удержать вес еще труднее. Но пока все складывается лучшим образом, в Австралии билеты на нас распроданы загодя, в Англии нас признали лучшими диджеями на Hard Dance Award, так что мы все еще двигаемся вверх.
Конкуренции не боитесь?
Конечно, в хард-сцене полно отличных продюсеров. Но нам ситуация видится под другим углом. Если кто-то нас обгонит в плане популярности — значит, надо лучше стараться. И это прекрасно, расслабляться некогда.
Зачем было выпускать сразу двойной дебютный альбом? Некоторые считают это коммерческим самоубийством.
Мы хотели по полной программе показать миру, на что способны. Ведь Showtek не единственный наш проект, второй диск на двойнике — это что-то вроде бонус-CD, где собрана куча хитов, записанных под другими именами, Duro и Southstylers.
У вас и новый диск на подходе?
Мы только начали работу, рассказывать толком нечего. С одной стороны, это будет типичный Showtek, с другой — мы немного свернем с хардстайловых рельсов в сторону новаторского продакшена.
Назовите своих героев.
Нет таких, мы любим очень разную музыку — Робби Уильямса, Faithless. Сьорд даже купил на днях компакт Кайли Миноуг. Но круче всех на нас повлиял Marco V, особенно его ранние треки, благодаря ему мы нашли свой стиль.
И ваш стиль всегда предполагал ершистые, искаженные синтезаторные линии?
Да, этот звук у нас был с самого начала, с 1999—2000 годов. Нам всегда нравились аналоговые инструменты, жесткие биты.
И в будущем вы будете звучать все тяжелее и тяжелее?
Нет, абсолютно. По сравнению с прочими мы как раз смягчаемся, уходим в мейнстрим, но так проще достучаться до широкой аудитории.
В треке Fuck the System вы советуете всем бросить работу и оттягиваться по полной — сами сидели когда-нибудь в офисе и сможете ли туда вернуться, если что?
Мы уже привыкли к свободе, ходить на работу и трудиться на чужого дядю — о таком и помыслить уже трудно. Но быть самому себе начальником не так-то просто, у нас гораздо больше дел, чем создание музыки и диджейство по выходным. Мы заняты по 60—70 часов в неделю. В юности работать приходилось: денег ждать было больше неоткуда, а оттягиваться по субботам хотелось. Мы оба разносили почту и мыли полы на кухне при отеле, подрабатывали на стороне в свободное время. Когда поняли, что стоит сконцентрироваться на творчестве, то побросали все — деньги кончились, но жаловаться не приходилось, наша мама
отлично готовит (смеются).
Вы росли в музыкальной семье — родители заставляли часами просиживать за пианино?
Воутер брал уроки в детстве. Наш дядя известный пианист, у тети собственный музыкальный театр в Германии, все в семье поют, так что музыка у нас в крови.
Что пожелаете русским фанам?
Сходите с ума, мать вашу!