Franz Ferdinand «Мы не боимся экспериментов»
Алекс Капранос (вокал, гитара): Многие думают, что мы следуем какому-то манифесту, действуем по заранее утвержденному плану, насколько это вообще возможно для артиста. В их понимании даже такой вид искусства, как музыка, должен подпитываться исключительно интеллектом, а это неверно. Они не так просты, раз им удается одновременно сделать что-то умное доступным для масс и заставить взыскательных снобов лакомиться культурой ширпотреба. Задумывая этот альбом, Franz Ferdinand даже обратились за помощью к флагманам масскульта, продюсерской хит-машине Xenomania, на счету которой успех Girls Aloud.
И что получилось?
Алекс: Это был эксперимент. Просто хотели потусить с ними, нам понравилось, было круто. Но их методы пошли вразрез с нашими. Xenomania — это Брайан Хиггинс и команда людей, которые пишут песни, а мы и сами с этим справляемся. И вообще странно, что мы заговорили о Xenomania, потому что на пластинке ни звука не осталось от совместной работы с ними. Давайте лучше поговорим о Дэне Кейри (продюсер Tonight, также работал над синглами Кайли Миноуг и Лили Аллен. — Прим. Time Out), это он сделал альбом таким, какой он есть. Он спас душу Franz Ferdinand. В отношении звука и подхода к мелодии все его записи — довольно радикальное высказывание. Может, это же соблазнило нас и в Xenomania: то, как они экспериментируют со звуком, радикально отличается от всего, что можно услышать от современных инди-команд, которые поют и звучат одинаково.
Пол Томсон (барабаны): Мы тут недавно сходили на концерт Нила Янга и лишний раз убедились, какие же все эти инди-группы безликие по сравнению с ним. В свои сто лет он так тянет звук!
Алекс: Вот-вот. Мы болтали с одним парнем на радио про нашу песню Ulysses, что он там сказал? «Мне очень нравится, но больно уж песня странная». Вот и замечательно, она должна быть необычной! Она не должна звучать как все, что вы у себя на радио крутите! «Ну да, но она и на другие ваши песни непохожа». Абсолютно верно, непохожа!
Как вы относитесь к тому, что Coldplay меняют имидж — пригласили тут Girls Aloud к себе на разогрев?
Алекс: Часто читаю, как музыканты костерят Coldplay на чем свет стоит и не понимаю, что они так взвились. Крис Мартин пишет хорошие мелодии, у него приятный голос.
Боб Харди (бас): И в интервью он производит впечатление веселого человека. Был случай, Coldplay выпустили третий альбом, кажется, и гостили в шоу на BBC. Ведущий попросил: «Скажите пару слов о себе». И Мартин ответил: «Привет, мы Coldplay, группа из северного Лондона, мы выпустили два альбома на нашем собственном лейбле EMI».
Пол: А на вручении NME Awards он представился: «Привет, я Крис Мартин из Band Aid» — изящная отсылка, секретное послание тем, кто в курсе (Мартин спел на новой версии легендарного благотворительного сингла Do They Know It’s Christmas 20 лет спустя после оригинальной записи Band Aid. — Прим. Time Out).
Расскажите про изменения в вашей музыке?
Алекс: Наименее оригинальные группы теряют время, шлифуя технику, а не разрабатывая свою уникальную идею. По их мнению, главное, чтобы все было грамотно сыграно, чисто звучало, и вот из-за таких групп музыкальная сцена постепенно стагнирует: музыку создают набившими оскомину методами, чтобы самым доступным образом ее донести. А мы экспериментов не боимся, годами собираем все эти странные звуки.
Например?
Алекс: Что угодно, от микшерного пульта Фликингера (на таких в 60—70-е сводили альбомы Джонни Кэш, Слай Стоун и все выходцы с Motown. — Прим. Time Out) и советского синтезатора «Поливокс» до перкуссии из человеческих костей — такого вы на современных пластинках не найдете.
Доказав, что никакого манифеста за душой у них нет и вообще по всем статьям они такие же безрассудные позеры, как любые великие рок-н-ролльщики, Franz Ferdinand внезапно рушат это образ, когда Пол Томсон подобно арт-теоретику заявляет, что группа долго и тщательно искала звук нового альбома. Конечно, Tonight — типичный альбом Franz Ferdinand, но, как и в случае с их одержимостью комиксами про онанистов, понятие «типичный» у группы сильно отличается от общепринятого.
Пол: Думаю, порог нашей странности немного… Больше или меньше? Как правильно про пороговый уровень говорить?
Алекс: Он бывает выше и ниже.
Пол: Точно, наш порог немного выше, чем у программных директоров на радио.
Все-таки вы умники.
Алекс: Мы были такими с самого начала.