На-насколько был ласков май?
1986
Спустя полгода с момента взрыва на Чернобыльской АЭС Сергеем Кузнецовым, фанатом группы Space (сильно впечатлившей, кстати, не только на Кузнецова, но и создателей известного дуэта Air), в городе Оренбурге создана группа «Ласковый май». По словам самого Сергея, кандидатура 13-летнего Юрия Шатунова на роль вокалиста была рассмотрена и принята ночью: «Искали долго и безуспешно. И вот однажды Славка и говорит мне: «Ты знаешь, в Акбулаке есть пацан. Как насчет голоса – не знаю, а вот слух у него ох…нный!„ Мы со Славкой тогда уже выжрали где-то с литр, ну и решили ехать за мальчишкой прямо сейчас, ночью (130 км)». Первые выступления принесли группе первые же неприятности: жюри как-то недооценило факт исполнения подростком песни со словами: „Не думал я, что разлюблю… Да, ты права, я – твой палач“.
1988
Судьба „Ласкового мая“ закручивает резкое пике: кассеты с записями первых песен („Белые розы“, „Метель в чужом городе“) попадают в руки Остапа Бендера совэстрады, Андрея Разина – человека, сбежавшего из родного колхоза с деньгами на покупку трактора и коровы и, по легенде, начавшего карьеру в Москве с отчаянного звонка в Останкино („Алло, с вами говорит племянник Михаила Горбачева!“). Разин, фантастически талантливый организатор, который „в любую дверь мог войти, деньги из воздуха сделать“, берет группу под свои крыла – и сразу же отпускает ее из-под своих крыл – в разных направлениях: летите, деточки мои, денег принесите! Под профессиональный минус, записанный Кузнецовым, отряд мальчиков-сирот (грубо, но факт – Разин вербовал именно таких, чтобы без родителей и особой ответственности) поет и танцует в разных городах, собирая многотысячные залы по нескольку раз в день. Юный Шатунов стараниями Кузнецова переведен в Московский детдом, в котором практически не жил и не учился – Разин накупил детдому подарков на 300 тысяч рублей, и мальчика отпустили. На заработки.
1989-1990
Бесконечные гастроли „Ласкового мая“ по городам и весям. „Белые розы“ на центральных телеканалах, аншлаги в столичных „Лужниках“ и СК „Олимпийский“, всесоюзная истерия и маемания („Сидят девушек двадцать в подъезде и в голос плачут“ – Ю.Ш.). „Мешки денег“ (важная составляющая мифа ЛМ) активно созревают и разжигают аппетиты недавно народившегося класса рэкетиров (см. песню Владимира Асмолова „Рэкетмены“). Разин защищает нажитое непосильным трудом с энергией Гильгамеша и фантазией Хлестакова, проявляя буквально сказочную храбрость: „У меня для твоих братишек есть клевый сюрприз. Волына такая, может, слышал? Автомат “Узи„. Знакомые евреи подогнали из Тель-Авива. Бьет, как ишак копытом. Наповал! За секунду тридцать человек завалю!“ („Зима в стране Ласкового Мая“ А. Разин – об этой книге Шатунов скажет просто: „Вымысел и надувалово“). Однако скоро дьявольски изобретательный продюсер начинает защищать кассу ЛМ от всех, кроме себя. По воспоминаниям Андрея Гурова, вокалиста группы: „Официально мне платили по 100 рублей с концерта. Но на руки я их почти никогда не получал. Мне постоянно говорили, что я еще слишком маленький для этого. Иногда Разин вывозил нас на Рижский рынок и покупал всем какие-нибудь “варенки„ и другую одежду. Но я бы не сказал, что он нас особо баловал. Помню, например, в “Олимпийский„ на концерт “Белые розы белой зимой„ я ехал на метро. Конечно, когда мы выступали вместе с Пугачевой или какими-то другими звездами, нас могли для пафоса подвезти на крутой “Чайке„ с московскими номерами. А обычно мы добирались к месту выступления как придется“. Примерно в это же время главный и первый композитор ЛМ Сергей Кузнецов покидает группу – „из-за моральной обстановки в коллективе“. После его ухода „Ласковый май“ не спешит сменить амплуа, скорее, наоборот: лаконизм, и чуть припудренная двусмысленными сиротливыми интонациями скромность первых хитов ЛМ старательно культивируется и воспроизводится вездесущим Разиным – так появляются альбомы „Немного о себе“, „Розовый вечер“, „Ласковое лето“ и „Глупые снежинки“: „Глупые снежинки, не тревожьте март, город так устал от ветра и вьюги… Глупые снежинки, кто же виноват? – Вы бы еще выпали в июне…“ – та сладкая грустинка, главный ингредиент фирменного шарма „Мая“, и сейчас никуда не делась – и даже оцифрованная дискография ЛМ щедро мироточит хрустального разлива советским европопом, создавая абсолютно некрореалистичную атмосферу. Так и чудится, как братки в скрытом от посторонних глаз подполе нагревают утюг, готовясь „полечить от скупости“ обмотанного скотчем „барыгу“, а маленький кассетник в углу негромко так напевает, старательно перегоняя пленку со стороны А на сторону B: „Видно, ждали мы напрасно – дней веселых, теплых, ясных…“. Помимо Шатунова на сцену (естественно, в разных городах) к микрофонной стойке выходят Константин Пахомов, Юрий Гуров, Михаил Сухомлинов и весьма голосистый (послушайте хотя бы яркий эмо-боевик „Брошенный котенок“) Разин лично.
Меж тем в январе 1989 г. предприимчивый Бари Алибасов – казах, „дитя бескрайней степи“, амбициознейший музыкант и продюсер, извлекший к тому времени всю мыслимую и немыслимую пользу из коллектива своей юности – группы „Интеграл“ (Юрий Лоза, самый известный участник „Интерграла“, до сих пор, то есть уже более 40 лет, отказывается общаться с Алибасовым), организует кастинг, в ходе которого отбирает участников для проекта своей жизни – вокально-инструментального ансамбля „На-На“.
1990-1992
„Моральная обстановка“ в ЛМ продолжает накаляться. Измотанный переездами, постоянным джетлагом, а также борьбой с ордой желающих покормиться с аншлагов поющих сирот, Разин дополняет общение с подопечными крепкими оплеухами. Курение и употребление гастролерами алкоголя карается штрафами (25 рублей за сигарету иностранного, 50 – отечественного производства; сравните с размером гонорара Андрея Гурова), сексуальные контакты с местными жителями наказываются увольнением, которое (по желанию) заменяется бесплатной отработкой 10-20 концертов. Многосоставность „Ласкового мая“, чисто тактически позволяющая „окучивать“ до 5 городов в день (Шатунов против, но его паспорт находится у шефа), не способствует, однако, укреплению власти Разина. Создаются кланы, ведутся интриги, назревает глубокий конфликт. „Московский комсомолец“ печатает серию материалов, в которых свободно обсуждается сексуальная ориентация певцов ЛМ. В конце 1992-го Юра – несмотря на свиту мальчиков-клонов, все-таки главный солист, лицо группы – при поддержке менеджера Аркадия Кудряшова прощается с демоническим Разиным и остальными май-мальчишами – его I’m going solo, продолжающееся по настоящее время, начнется совсем скоро с выступления на Пугачевских „Рождественских встречах“. Разин уходит в большую политику, становится депутатом, пишет книги; в настоящее время он занимает должность генерального директора Международного олимпийского фестиваля „Сочи-2014“. Судьба других участников коллектива сложилась по-разному, но вполне в духе времени: кто-то перешагнул из бой-бэнда в уличную банду, кто-то сам стал жертвой преступников. Далеко в прошлом осталось общее для всех детство, в котором можно было беззаботно „по крышам бегать, голубей гонять, Наташку дергать за косу, на самокате мчаться по двору“. Уже в 1995-м Шатунов недвусмысленно ответит на вопрос корреспондента пермской газеты „Местное время“: „В один нехороший день мы, исполнители песен, стали недовольны своим руководителем Андреем Разиным. Он очень нагло стал нас обирать и обманывать. И «Ласковый май“ исчез».
Наоборот, „На-На“ в начале 90-х делает первые, успешные шаги – еще до выхода первого альбома „Не женись“, на котором русский лубочный фольклор („Бабушка Яга“, „Соловей-Разбойник“, „Мухомор“) был безжалостно скрещен с плясовейшим вариантом диско, группа, по словам Алибасова, „наделала шухера“ выступлениями на международном фестивале „Face to Face“ и в Праге. В период между 1990-1992 устанавливается и закрепляется „золотой состав“ „На-На“, в него входят: юный бизнесмен Владимир Политов, танкист и металлург Вячеслав Жеребкин, моряк Владимир Асимов и Владимир Левкин – великолепная четверка и продюсер. Стратегия Алибасова проста и универсальна: говорите, в СССР нет секса? Таки я (по собственному признанию – „бывший хиппи“) вам его подам в лучшем виде! И вот на-найцы выходят на сцену в леопардовых стрингах, костюмах „торчащих бананов“, невообразимых клешах в горошек, а также настолько задорно вращают бедрами, что вспоминаются те самые „непристойные“ движения, за которые еще Элвиса запрещали – на ТВ показывать выше пояса. „Пацаны к успеху шли!“ – как бы сказали сейчас. И успех был близок. Еще немного – и Алибасов будет самозабвенно хвастать: „Разин? Какой Разин? Это тот, который деньги в женских чулках носит? Да мы их в коробках от спорттоваров возили, в баулах!“.
1992-1995
Один год – один альбом. Пластинки „Фаина“ (с такими неоднозначными композициями, как „Попурри на тему песен “Битлз”“ и „Кайф“), „Красивая“ и „На-Настальгия“ (также богатая названиями – помимо ожидаемых „Моя малышка“ и „Белая Береза“, см. шлягеры „Угу-Ага“ и „Вечерние Ожидания Молодого Чукчи“) штампуются заводом „Мелодия“, на обложках – славянские клоны Modern Talking времен Let’s Talk About Love. Гастроли в Германии, США, Израиле и Таиланде (о которых известно прежде всего со слов Алибасова, что несколько настораживает) проходят неожиданно благоприятно. Неожиданно, прежде всего, потому что инструменты в руках ребят играют чисто декоративную роль. Изначально классифицированная по советской системе как „вокально-инструментальный ансамбль“, „На-На“ становится шоу-группой – бесконечно любимой на просторах Родины за исключительную бодрость и откровенную „негрузящесть“. Женщины страны, переживающей разруху, экономический кризис и гангстерские войны, выбирают сердцем: „На пристани мы будем целоваться“, „Все перемелется, родная“, „Прикинь, да?“, – а музыканты выходят на сцену в леггинсах из искусственной кожи петь о любви и разных утехах под чудовищный гибрид советского прототехно. Секс, народность, блестящие штаны – главные козыри „На-На“ в этот период. Бари не стесняется заявлять о том, что вынужден возить с собой на гастроли битком набитый медицинский саквояж с лекарствами от венерических заболеваний – voyage, voyage!
1995-1999
Отнюдь не робкие попытки выйти на французский рынок. Причина неудачи: права сэра Пола Маккартни… Именитый обладатель прав на французскую версию известной русской песни „Дорогою длинною“ запрещает продажу альбома „На-На“, несколько опрометчиво составленного аж из 8 версий („от диско до хип-хопа“) данной композиции. С Маккартни не решается бодаться даже Алибасов – человек, который в 2009-м с трогательной решимостью (и, конечно, не без прицела на внимание СМИ) попытается отсудить у президента Медведева (!) кусок пирога с зеленью за какой-то пустячный плевок в livejournal. „Песня в нашем русском исполнении так понравилась европейцам, что девочки ездили по пятам за моими нанайцами. Весь Париж напевал «Дорогою длинною!“ и, вдруг, откуда-то права на песню у Маккартни… Обидно стало за Россию!», – переживал Бари… Поводов для переживаний группе добавил Владимир Левкин, сошедший в 97-м с гастрольного пробега со страшным диагнозом – рак лимфатической системы. Неисповедимы пути Господни – и после героического возвращения из больницы Вова заиграл и запел почти настоящий панк-рок в команде „KEDbI“ – вспомните, в начале „нулевых“ MTV постоянно крутило клип на веселый трек „Рыбалка“ с лихим припевом: „Все опарыши по парам – а я трачу время даром!“ В „На-На“ Левкин не вернулся – так же, как и его „одногруппник“ Павел Соколов, которого соблазнила возможность продолжить карьеру самостоятельно, без опеки Старшего Брата.
2000-2008
После попыток покорить Францию, а затем и Калифорнию, Алибасов (как-никак, сердце и мозг „На-На“, PR-демиург и главный кукловод) на какой-то период опускает копье Дон Кихота и берет небольшую передышку в битве за „нанизацию“ всего постсоветского пространства и зарубежья с дружелюбным визовым контролем. Участники группы расслабляются в эфирах различных телепередач типа „За чашкой чая с Арсеном Джугашвили“, занимаются воспитанием детей и т. д.
2009-2013
Очередная попытка организовать второе пришествие. В группу вливаются новые участники, чтобы тут же вылиться. Алибасов в творческом поиске изменяет название – сначала с „На-На“ на Na-Na, потом с Na-Na на Na-Nax, светится на всех сборных солянках а la „Бесплатная еда для бонз эстрады 90-х“, скандалит напропалую – но у группы нет новых песен, а количество выступлений трагически мало… И все же камбэк неизбежен – 2,5 миллиона просмотров нового клипа „На-На“ „Дышу я“ (Жеребкин в окружении юных космонавтов телепортируется из розового скафандра в серебристый – а ведь Бари Каримович грозился взаправду послать группу в космос), восторженные комментарии зрителей – „На-нашенские межгалактические альфа-самцы!!!“, «Всегда относился к “На-На» как к полупокерам….но это не отвергает того факта, что эта группа имеет довольно много хитов в своём арсенале и достойна ИМЕТЬ своих поклонников», – все признаки того, что Алибасов & Co выбили очередной (первый в этом десятилетии) страйк. Андрей Разин, чучело которого Бари (кроме шуток) поджег на презентации клипа, тоже не сидит сложа руки. И пусть даже отряд фанов заметил потерю бойца (кстати, в конце февраля Шатунов отстрелялся новым, очень красивым, но поразительно тухлым по настроению видео «А лето цвета…»), права на имя «Ласковый май» находятся в тех же руках, которые привыкли щупать пакеты с деньгами, и вряд ли они их упустят. 24 марта «Ласковый май» и «На-На» разделят сцену «Ледового дворца» в Петербурге, чтобы с самоубийственной отвагой показать меломанам всех возрастов свои новые сочинения и физическую форму – и на машине времени старых хитов перенесут нас в незабвенные 90-е, с их «варенками», трогательными фантиками «Love is…» и контрольными выстрелами киллеров.
Музыка – самая эффективная и простая машина времени из всех известных на данный момент. И, если плоды творчества, например, Рихарда Вагнера или Дитриха Букстехуде способны отправлять в плавание по музыкальным волнам далеко и надолго, то есть и более скромные предложения – и запуск запыленной бобины или кассеты с легкостью отлистает календарь, скажем, на 10-20 лет назад, создав соответствующее настроение. Группы, настойчиво ассоциирующиеся в массовом сознании с определенным периодом истории, всегда являются первопроходцами, пионерами своего (а нередко и чужого) дела – так, например, до наступления под самый конец 80-х в СССР эпохи тотального «Ласкового мая» индустрия советских развлечений едва ли знала, что такое одновременное выступление группы в разных городах; в свою очередь гастроли «На-На» по новорожденной России учили персонал Домов культуры другому трюку: подключать гитары к комбикам совсем не обязательно, главное, что необходимо – вовремя подсвечивать поступательные движения бедер солистов. Итак – «Ласковый май» и «На-На», две сверхпопулярные поп-группы страны, связанные исключительно негативными отношениями (так, например, московскую презентацию первого за 12 лет клипа «На-На» «Дышу я» директор группы, энтузиаст-провокатор Бари Алибасов, сопроводил церемонией сожжения чучела «ласкового» продюсера Андрея Разина), два чистокровных продюсерских проекта, которые, будучи выведенными на орбиту профессионального шоубиза десятки лет назад, продолжают (пусть и в абсолютно деформированном виде) выполнять некие творческие миссии и приносить своим изобретателям деньги.
1986
Спустя полгода с момента взрыва на Чернобыльской АЭС Сергеем Кузнецовым, фанатом группы Space (сильно впечатлившей, кстати, не только на Кузнецова, но и создателей известного дуэта Air), в городе Оренбурге создана группа «Ласковый май». По словам самого Сергея, кандидатура 13-летнего Юрия Шатунова на роль вокалиста была рассмотрена и принята ночью: «Искали долго и безуспешно. И вот однажды Славка и говорит мне: «Ты знаешь, в Акбулаке есть пацан. Как насчет голоса – не знаю, а вот слух у него ох…нный!„ Мы со Славкой тогда уже выжрали где-то с литр, ну и решили ехать за мальчишкой прямо сейчас, ночью (130 км)». Первые выступления принесли группе первые же неприятности: жюри как-то недооценило факт исполнения подростком песни со словами: „Не думал я, что разлюблю… Да, ты права, я – твой палач“.
1988
Судьба „Ласкового мая“ закручивает резкое пике: кассеты с записями первых песен („Белые розы“, „Метель в чужом городе“) попадают в руки Остапа Бендера совэстрады, Андрея Разина – человека, сбежавшего из родного колхоза с деньгами на покупку трактора и коровы и, по легенде, начавшего карьеру в Москве с отчаянного звонка в Останкино („Алло, с вами говорит племянник Михаила Горбачева!“). Разин, фантастически талантливый организатор, который „в любую дверь мог войти, деньги из воздуха сделать“, берет группу под свои крыла – и сразу же отпускает ее из-под своих крыл – в разных направлениях: летите, деточки мои, денег принесите! Под профессиональный минус, записанный Кузнецовым, отряд мальчиков-сирот (грубо, но факт – Разин вербовал именно таких, чтобы без родителей и особой ответственности) поет и танцует в разных городах, собирая многотысячные залы по нескольку раз в день. Юный Шатунов стараниями Кузнецова переведен в Московский детдом, в котором практически не жил и не учился – Разин накупил детдому подарков на 300 тысяч рублей, и мальчика отпустили. На заработки.
1989-1990
Бесконечные гастроли „Ласкового мая“ по городам и весям. „Белые розы“ на центральных телеканалах, аншлаги в столичных „Лужниках“ и СК „Олимпийский“, всесоюзная истерия и маемания („Сидят девушек двадцать в подъезде и в голос плачут“ – Ю.Ш.). „Мешки денег“ (важная составляющая мифа ЛМ) активно созревают и разжигают аппетиты недавно народившегося класса рэкетиров (см. песню Владимира Асмолова „Рэкетмены“). Разин защищает нажитое непосильным трудом с энергией Гильгамеша и фантазией Хлестакова, проявляя буквально сказочную храбрость: „У меня для твоих братишек есть клевый сюрприз. Волына такая, может, слышал? Автомат “Узи„. Знакомые евреи подогнали из Тель-Авива. Бьет, как ишак копытом. Наповал! За секунду тридцать человек завалю!“ („Зима в стране Ласкового Мая“ А. Разин – об этой книге Шатунов скажет просто: „Вымысел и надувалово“). Однако скоро дьявольски изобретательный продюсер начинает защищать кассу ЛМ от всех, кроме себя. По воспоминаниям Андрея Гурова, вокалиста группы: „Официально мне платили по 100 рублей с концерта. Но на руки я их почти никогда не получал. Мне постоянно говорили, что я еще слишком маленький для этого. Иногда Разин вывозил нас на Рижский рынок и покупал всем какие-нибудь “варенки„ и другую одежду. Но я бы не сказал, что он нас особо баловал. Помню, например, в “Олимпийский„ на концерт “Белые розы белой зимой„ я ехал на метро. Конечно, когда мы выступали вместе с Пугачевой или какими-то другими звездами, нас могли для пафоса подвезти на крутой “Чайке„ с московскими номерами. А обычно мы добирались к месту выступления как придется“. Примерно в это же время главный и первый композитор ЛМ Сергей Кузнецов покидает группу – „из-за моральной обстановки в коллективе“. После его ухода „Ласковый май“ не спешит сменить амплуа, скорее, наоборот: лаконизм, и чуть припудренная двусмысленными сиротливыми интонациями скромность первых хитов ЛМ старательно культивируется и воспроизводится вездесущим Разиным – так появляются альбомы „Немного о себе“, „Розовый вечер“, „Ласковое лето“ и „Глупые снежинки“: „Глупые снежинки, не тревожьте март, город так устал от ветра и вьюги… Глупые снежинки, кто же виноват? – Вы бы еще выпали в июне…“ – та сладкая грустинка, главный ингредиент фирменного шарма „Мая“, и сейчас никуда не делась – и даже оцифрованная дискография ЛМ щедро мироточит хрустального разлива советским европопом, создавая абсолютно некрореалистичную атмосферу. Так и чудится, как братки в скрытом от посторонних глаз подполе нагревают утюг, готовясь „полечить от скупости“ обмотанного скотчем „барыгу“, а маленький кассетник в углу негромко так напевает, старательно перегоняя пленку со стороны А на сторону B: „Видно, ждали мы напрасно – дней веселых, теплых, ясных…“. Помимо Шатунова на сцену (естественно, в разных городах) к микрофонной стойке выходят Константин Пахомов, Юрий Гуров, Михаил Сухомлинов и весьма голосистый (послушайте хотя бы яркий эмо-боевик „Брошенный котенок“) Разин лично.
Меж тем в январе 1989 г. предприимчивый Бари Алибасов – казах, „дитя бескрайней степи“, амбициознейший музыкант и продюсер, извлекший к тому времени всю мыслимую и немыслимую пользу из коллектива своей юности – группы „Интеграл“ (Юрий Лоза, самый известный участник „Интерграла“, до сих пор, то есть уже более 40 лет, отказывается общаться с Алибасовым), организует кастинг, в ходе которого отбирает участников для проекта своей жизни – вокально-инструментального ансамбля „На-На“.
1990-1992
„Моральная обстановка“ в ЛМ продолжает накаляться. Измотанный переездами, постоянным джетлагом, а также борьбой с ордой желающих покормиться с аншлагов поющих сирот, Разин дополняет общение с подопечными крепкими оплеухами. Курение и употребление гастролерами алкоголя карается штрафами (25 рублей за сигарету иностранного, 50 – отечественного производства; сравните с размером гонорара Андрея Гурова), сексуальные контакты с местными жителями наказываются увольнением, которое (по желанию) заменяется бесплатной отработкой 10-20 концертов. Многосоставность „Ласкового мая“, чисто тактически позволяющая „окучивать“ до 5 городов в день (Шатунов против, но его паспорт находится у шефа), не способствует, однако, укреплению власти Разина. Создаются кланы, ведутся интриги, назревает глубокий конфликт. „Московский комсомолец“ печатает серию материалов, в которых свободно обсуждается сексуальная ориентация певцов ЛМ. В конце 1992-го Юра – несмотря на свиту мальчиков-клонов, все-таки главный солист, лицо группы – при поддержке менеджера Аркадия Кудряшова прощается с демоническим Разиным и остальными май-мальчишами – его I’m going solo, продолжающееся по настоящее время, начнется совсем скоро с выступления на Пугачевских „Рождественских встречах“. Разин уходит в большую политику, становится депутатом, пишет книги; в настоящее время он занимает должность генерального директора Международного олимпийского фестиваля „Сочи-2014“. Судьба других участников коллектива сложилась по-разному, но вполне в духе времени: кто-то перешагнул из бой-бэнда в уличную банду, кто-то сам стал жертвой преступников. Далеко в прошлом осталось общее для всех детство, в котором можно было беззаботно „по крышам бегать, голубей гонять, Наташку дергать за косу, на самокате мчаться по двору“. Уже в 1995-м Шатунов недвусмысленно ответит на вопрос корреспондента пермской газеты „Местное время“: „В один нехороший день мы, исполнители песен, стали недовольны своим руководителем Андреем Разиным. Он очень нагло стал нас обирать и обманывать. И «Ласковый май“ исчез».
Наоборот, „На-На“ в начале 90-х делает первые, успешные шаги – еще до выхода первого альбома „Не женись“, на котором русский лубочный фольклор („Бабушка Яга“, „Соловей-Разбойник“, „Мухомор“) был безжалостно скрещен с плясовейшим вариантом диско, группа, по словам Алибасова, „наделала шухера“ выступлениями на международном фестивале „Face to Face“ и в Праге. В период между 1990-1992 устанавливается и закрепляется „золотой состав“ „На-На“, в него входят: юный бизнесмен Владимир Политов, танкист и металлург Вячеслав Жеребкин, моряк Владимир Асимов и Владимир Левкин – великолепная четверка и продюсер. Стратегия Алибасова проста и универсальна: говорите, в СССР нет секса? Таки я (по собственному признанию – „бывший хиппи“) вам его подам в лучшем виде! И вот на-найцы выходят на сцену в леопардовых стрингах, костюмах „торчащих бананов“, невообразимых клешах в горошек, а также настолько задорно вращают бедрами, что вспоминаются те самые „непристойные“ движения, за которые еще Элвиса запрещали – на ТВ показывать выше пояса. „Пацаны к успеху шли!“ – как бы сказали сейчас. И успех был близок. Еще немного – и Алибасов будет самозабвенно хвастать: „Разин? Какой Разин? Это тот, который деньги в женских чулках носит? Да мы их в коробках от спорттоваров возили, в баулах!“.
1992-1995
Один год – один альбом. Пластинки „Фаина“ (с такими неоднозначными композициями, как „Попурри на тему песен “Битлз”“ и „Кайф“), „Красивая“ и „На-Настальгия“ (также богатая названиями – помимо ожидаемых „Моя малышка“ и „Белая Береза“, см. шлягеры „Угу-Ага“ и „Вечерние Ожидания Молодого Чукчи“) штампуются заводом „Мелодия“, на обложках – славянские клоны Modern Talking времен Let’s Talk About Love. Гастроли в Германии, США, Израиле и Таиланде (о которых известно прежде всего со слов Алибасова, что несколько настораживает) проходят неожиданно благоприятно. Неожиданно, прежде всего, потому что инструменты в руках ребят играют чисто декоративную роль. Изначально классифицированная по советской системе как „вокально-инструментальный ансамбль“, „На-На“ становится шоу-группой – бесконечно любимой на просторах Родины за исключительную бодрость и откровенную „негрузящесть“. Женщины страны, переживающей разруху, экономический кризис и гангстерские войны, выбирают сердцем: „На пристани мы будем целоваться“, „Все перемелется, родная“, „Прикинь, да?“, – а музыканты выходят на сцену в леггинсах из искусственной кожи петь о любви и разных утехах под чудовищный гибрид советского прототехно. Секс, народность, блестящие штаны – главные козыри „На-На“ в этот период. Бари не стесняется заявлять о том, что вынужден возить с собой на гастроли битком набитый медицинский саквояж с лекарствами от венерических заболеваний – voyage, voyage!
1995-1999
Отнюдь не робкие попытки выйти на французский рынок. Причина неудачи: права сэра Пола Маккартни… Именитый обладатель прав на французскую версию известной русской песни „Дорогою длинною“ запрещает продажу альбома „На-На“, несколько опрометчиво составленного аж из 8 версий („от диско до хип-хопа“) данной композиции. С Маккартни не решается бодаться даже Алибасов – человек, который в 2009-м с трогательной решимостью (и, конечно, не без прицела на внимание СМИ) попытается отсудить у президента Медведева (!) кусок пирога с зеленью за какой-то пустячный плевок в livejournal. „Песня в нашем русском исполнении так понравилась европейцам, что девочки ездили по пятам за моими нанайцами. Весь Париж напевал «Дорогою длинною!“ и, вдруг, откуда-то права на песню у Маккартни… Обидно стало за Россию!», – переживал Бари… Поводов для переживаний группе добавил Владимир Левкин, сошедший в 97-м с гастрольного пробега со страшным диагнозом – рак лимфатической системы. Неисповедимы пути Господни – и после героического возвращения из больницы Вова заиграл и запел почти настоящий панк-рок в команде „KEDbI“ – вспомните, в начале „нулевых“ MTV постоянно крутило клип на веселый трек „Рыбалка“ с лихим припевом: „Все опарыши по парам – а я трачу время даром!“ В „На-На“ Левкин не вернулся – так же, как и его „одногруппник“ Павел Соколов, которого соблазнила возможность продолжить карьеру самостоятельно, без опеки Старшего Брата.
2000-2008
После попыток покорить Францию, а затем и Калифорнию, Алибасов (как-никак, сердце и мозг „На-На“, PR-демиург и главный кукловод) на какой-то период опускает копье Дон Кихота и берет небольшую передышку в битве за „нанизацию“ всего постсоветского пространства и зарубежья с дружелюбным визовым контролем. Участники группы расслабляются в эфирах различных телепередач типа „За чашкой чая с Арсеном Джугашвили“, занимаются воспитанием детей и т. д.
2009-2013
Очередная попытка организовать второе пришествие. В группу вливаются новые участники, чтобы тут же вылиться. Алибасов в творческом поиске изменяет название – сначала с „На-На“ на Na-Na, потом с Na-Na на Na-Nax, светится на всех сборных солянках а la „Бесплатная еда для бонз эстрады 90-х“, скандалит напропалую – но у группы нет новых песен, а количество выступлений трагически мало… И все же камбэк неизбежен – 2,5 миллиона просмотров нового клипа „На-На“ „Дышу я“ (Жеребкин в окружении юных космонавтов телепортируется из розового скафандра в серебристый – а ведь Бари Каримович грозился взаправду послать группу в космос), восторженные комментарии зрителей – „На-нашенские межгалактические альфа-самцы!!!“, «Всегда относился к “На-На» как к полупокерам….но это не отвергает того факта, что эта группа имеет довольно много хитов в своём арсенале и достойна ИМЕТЬ своих поклонников», – все признаки того, что Алибасов & Co выбили очередной (первый в этом десятилетии) страйк. Андрей Разин, чучело которого Бари (кроме шуток) поджег на презентации клипа, тоже не сидит сложа руки. И пусть даже отряд фанов заметил потерю бойца (кстати, в конце февраля Шатунов отстрелялся новым, очень красивым, но поразительно тухлым по настроению видео «А лето цвета…»), права на имя «Ласковый май» находятся в тех же руках, которые привыкли щупать пакеты с деньгами, и вряд ли они их упустят. 24 марта «Ласковый май» и «На-На» разделят сцену «Ледового дворца» в Петербурге, чтобы с самоубийственной отвагой показать меломанам всех возрастов свои новые сочинения и физическую форму – и на машине времени старых хитов перенесут нас в незабвенные 90-е, с их «варенками», трогательными фантиками «Love is…» и контрольными выстрелами киллеров.