«Это важнейший сюжет в моей жизни»
Как вы относитесь к тому, что люди судят о ваших политических взглядах по «Цели номер один»?
Я уже не удивляюсь ничему. То же самое было и с «Повелителем бури» — после него все хотели знать, что я думаю насчет войны в Ираке. Я была ошарашена: не представляю, как можно выйти с показа этого фильма с желанием встать посреди усыпанной щебнем улицы и начать выдергивать провода из взрывного устройства. По мне, «Повелитель бури», напротив, отражал всю бесплодность этого конфликта.
Но все-таки — что бы вы ответили тем, кто считает, будто «Цель номер один» оправдывает пытки?
По-моему, это даже занятно — что кто-то смотрит «Цель номер один» и каким-то образом приходит к выводу, что фильм поддерживает такие жесткие методы. Это просто непостижимо! Конечно же, когда я бралась за фильм, то думала: если мы не отобразим те прискорбные действия, которые совершались во имя охоты на Усаму бен Ладена, то однажды они повторятся.
Наш проводник по этой истории — Майя, героиня Джессики Честейн, у которой есть реальный прототип. Почему вы выбрали именно ее точку зрения?
И прототип Майи, и прообразы остальных персонажей были еще в статьях, которые автор сценария и журналист Марк Боал писал на эту тему. Основываясь на этих его исследованиях, мы пытались придать истории форму и добиться настолько полного соответствия фактам, насколько это возможно. Но, естественно, нам при этом нужно было сжать десять лет до двух с половиной часов. Так что «Цель номер один» настолько аккуратна в фактах, насколько в принципе может быть аккуратен игровой фильм. Я подчеркиваю, это не документалка.
Вообще, речь идет о невероятно сложной истории и операции, и я думаю, ее детали будут обсуждать еще многие годы. «Цель номер один» — лишь первый черновик. Я так, по крайней мере, на это смотрю. Надеюсь, об охоте на бен Ладена и его убийстве будут еще много и снимать, и писать, и каждый раз будет открываться какая-то новая информация.
Уже после завершения работы над сценарием появлялись какие-то новые факты и зацепки?
После того как Марк закончил финальный вариант сценария, никаких больших откровений уже не было, но какие-то незначительные детали раскрывались. Во время съемок самого рейда на укрытие бен Ладена в Абботтабаде мне очень повезло поработать с парой вышедших в отставку «морских котиков», разъяснявших технические детали операции. Это была максимально регламентированная операция — она разворачивалась не так, как это принято в голливудских фильмах. По крайней мере, так мне это объясняли десантники. Уже одно их присутствие на площадке подстегивало нас, чтобы воссоздать рейд максимально точно и правдиво.
Важно ли было избежать триумфального пафоса в финале? Не представлять смерть бен Ладена как нечто духоподъемное?
От пафоса очень ловко и красиво уходил уже сценарий. Да, охота на бен Ладена в итоге оказалась успешной, но фильм ставит такой вопрос: что теперь? Куда дальше? Что нас ждет как страну? У нас как общества есть возможность поразмышлять и подискутировать об этом.
Поэтому когда в самом финале Майю спрашивают: «Куда вы хотите отправиться?», это на самом деле вопрос всем нам?
Скорее, это опять же приглашение к обсуждению всех постыдных событий, свершившихся во имя охоты на бен Ладена, — в надежде, что история не повторится.
Возвращаясь к шумихе вокруг «Цели номер один» — вы уверены, что фильм заслуживает именно такой реакции?
Я думаю, что если ты отрицаешь историю, то можешь совершить те же ошибки, что и в прошлом, поэтому распространение информации, достойной изучения и исследования, уже продуктивно. К сожалению, дискуссия вокруг проблем, которые выявляет фильм, не была столь же горячей до того, как он вышел, и я не знаю, почему. Мне кажется, все это нужно обсуждать и переосмыслять. И да, я считаю, что пытки недопустимы. Говорила это раньше и буду повторять это и в будущем.
Какой вообще была ваша мотивация, когда вы брались за фильм?
Война с терроризмом так или иначе повлияла на жизни всех на этой планете — и особенно семей, пострадавших 11 сентября, военных, сотрудников разведки. Так что для меня было делом и чести, и долга рассказать эту историю.
Мы пережили долгое, мрачное десятилетие, и «Цель номер один» для меня была шансом пролить свет на саму охоту, на операцию, на упорство отдельных личностей, оказавшихся в ее эпицентре. Можно, наверное, сказать, что это важнейший сюжет в моей жизни. Его злободневность и тема для меня как режиссера важны невероятно: ты получаешь возможность заняться черновым наброском истории.
«Цель номер один»,
в кинотеатрах с 21 февраля