Интервью с Вернером Херцогом
Ваш закадровый монолог в «Пещере» намекает на то, что принятая концепция человеческой эволюции нуждается в пересмотре. Съемки в пещере Шове действительно убедили вас в том, что человек палеолита не так уж и отличается от нас нынешних? Скажем так, весьма вероятно, что для людей того времени мир был куда более гибким. Ты мог превратиться в льва – или лев мог превратиться в тебя. Стена пещеры, на которой ты хотел что-то нарисовать, могла принять тебя, а могла и отвергнуть. И, конечно, мы ничего определенного не знаем. Послушайте передовых археологов – они стараются избегать каких-либо безапелляционных утверждений.
Что вообще привлекло вас к этой теме? Вы знаете, я всерьез – и давно – одержим наскальной живописью. Мне было 12, когда я увидел книгу с репродукциями рисунков из пещеры Ласко, и я так захотел ее купить, что устроился в гольф-клуб подавальщиком мячей. Думаю, это вообще был первый раз, когда во мне проснулось любопытство интеллектуального толка – причем без всякого влияния родителей и школы.
Словом, пещера Шове вас не разочаровала. Конечно. У меня было чувство, что я очутился в гигантской капсуле времени. Она же была запечатана в течение более чем 25 тысяч лет. Ты попадаешь внутрь и видишь прекрасно сохранившиеся следы пещерных медведей, черепа… Там даже был отпечаток ноги ребенка лет, наверное, восьми – рядом с волчьей тропой. Мы все будто оказались на заре времен, в момент зарождения самой человеческой души.
Впрочем, на сантименты времени у вас было мало. К сожалению, приходилось оставаться профессионалом и делать свою работу. Только когда мы закончили съемки, моя команда уже выбралась наружу, и на несколько минут я остался там совсем один. Тишина такая, что слышишь биение собственного сердца. Это очень тяжело описать… Испытываешь шок.
Ваш следующий фильм посвящен приговоренным на смерть, ведь так? Да, и он наделает шуму – я, кажется, еще ничего настолько напряженного не снимал. Меня вообще ругают за всеядность, за разброс тем. Но я всего лишь стараюсь заглянуть как можно глубже внутрь человеческой души. Да, может быть, нелегко найти связь между фильмами о прыгуне с трамплина, Антарктике, борце за права медведей, наскальной живописи и смертниках, но я убежден, что все они примерно об одном и том же. На что бы я ни смотрел, на деле я вглядываюсь в бездну.