Интервью: Алексей Отраднов

Дуэт «Барто» воплотил не самую очевидную идею: вывести социальную критику на танцпол. Причем резкие антиглобалистские и антибуржуазные тексты, где мат-перемат через слово, но к месту, звучат особенно пикантно из уст щуплой барышни Маши, наряженной с шокирующей вульгарностью. У «Барто» за плечами не будет и десятка выступлений, однако их дебютный диск уже вышел на дочернем лейбле гиганта «Союз».

Вы не только словом и звуком воздействуете на зрителя?

Деньги публике швыряем — шоу такое.

Зачем деньгами разбрасываться?

Мы идейная группа, презираем материальное.

Деньги настоящие?

Нет, ненастоящие, но народ все равно разбирает подчистую.

Вам не кажется, что финальные строки в вашей песне «Касса» про то, как женщина в унитазе ребенка утопила, чтобы ее не уволили — это удар ниже пояса?

А это не наши строки, это цитата из книги No Logo Наоми Кляйн. Известная книга, библия антиглобализма. Кляйн— канадская журналистка, которая путешествовала по странам третьего мира и описывала условия жизни и труда тех, кто работает на корпорации типа Nike, Pepsi и прочих.

Думаете, нормально под такое танцевать?

Нам показалось, что наиболее адекватным выражением идеи текстовой будет как раз электроклэш. Хотелось, чтобы музыка была доступной. Если бы эти песни звучали под диссонансные шумы и запилы гитар, получилась бы ерунда. Если вы посмотрите на западный электроклэш, проекты типа Peaches, Miss Kittin, увидите, что это фактически новый панк — нам и нужно было создать такую агрессивную музыку сопротивления.

Надеетесь мировой пожар раздуть?

Не раздуть, но в отдельных сердцах его поддержать или зажечь.

А нужен сейчас этот пожар?

Конечно, нужен. Очень многие из тех, с кем мы общались — журналисты, слушатели — говорят, что сейчас некий вакуум образовался в смысле социальной активности. Потому что был в свое время русский рок, социально заряженный: все группы, которые играли в 80-е, так или иначе затрагивали темы общества, политики и прочего. А потом, в 90-е, все стали такими благодушными, музыканты типа Nautilus Pompilius или «Чайфа» стали заниматься лирикой. Эта социальная составляющая вдруг резко исчезла из музыки, и я ее ни у кого сейчас не вижу. Есть отдельные персонажи, но их очень мало.

Почему так?

Человек, который начинает заниматься такой музыкой, должен понимать, что ему придется сталкиваться с неким противодействием. Его песни вряд ли будут крутить на радио. Музыканты к этому не готовы и предпочитают более легкий путь. Или всякие проблемы их просто не волнуют.

Интернет для всех открыт.

Интернет — да, но и там я не вижу никакой крамольной поэзии и музыки. Можно привести пример каких-то хип-хоп героев, которые периодически появляются — и, пожалуй, все.

Как относитесь к тому, что вашу пластинку можно свободно скачать в интернете?

Мы не против, все это делалось не ради денег. Даже несмотря на то, что пластинка вышла на крупном лейбле, особых денег это не принесло. Чем больше людей услышит нашу музыку, тем лучше.

«Барто» и Троицкий — кто кого нашел?

Троицкий нашел нас сам. Мы участвовали в конкурсе MuseON с прочими молодыми исполнителями. Троицкий был членом жюри и должен был слушать материал уже где-то ближе к финалу, в который мы благополучно вышли. Услышав наши песни, он связался с нами через организаторов, мы встретились — и договорились до выпуска альбома. Мы Троицкому признательны, потому что он мало кого сейчас активно поддерживает из наших исполнителей, а с нами как-то так плотно завязался. Насколько мы знаем, везде, где он рассказывает о российской музыке, он упоминает «Барто», подарил нашу пластинку массе людей, начиная с Ренаты Литвиновой и заканчивая какими-то персонажами за пределами страны.

Приходила Литвинова на ваши концерты?

Нет, не приходила, но публика у нас очень разная. На недавнем концерте были какие-то малолетние панки, безбашенные и агрессивные, была интеллигентная публика, были левацки настроенные деятели.

«Ленинград» поначалу был такой богемной штучкой, а потом ушел в народ. Это ваш путь?

Сложный вопрос. Как идти в народ, не совсем понятно. Пока мы — богемная штучка, и нас это вполне устраивает. Шнур тоже любит повскрывать социальные язвы, но корпоративами не гнушается.

Станете вы выступать на корпоративах?

Пока не собираемся. Были какие-то предложения, но мы не играли. И мне кажется, что мы все-таки порадикальней, чем «Ленинград». Последние альбомы Шнурова — «Бабье лето’BB, «Аврора» — ориентированы уже и на тех, кто танцует в Куршевеле. Наших песен в Куршевеле, мне кажется, нет.

Где вы работаете?

Маша работает в IT-компании, а я в сфере организации мероприятий. Мы финансово не зависим от музыки, а значит, можем делать ее такой, какой захотим.

Ваши тексты о личных впечатлениях?

Да, причем о впечатлениях разного порядка, от корпоративных вечеринок до поездок в электричках из Люберец.

То есть не на личном авто от дома до работы путешествуете?

Мы с людьми должны общаться. Постоянно идет энергообмен, нельзя уходить в себя, в машину. Мария, девушка скромной комплекции, постоянно борется за выживание в электричках и в метро, в давке. Борьба за жизнь, борьба за огонь.

Представляете музыку «Барто» на баррикадах?

Мы будем только за, ради этого все и делаем.

Хотите, чтобы публика хором на концертах распевала?

Так и распевает постоянно, Маше можно даже не петь, а отдать микрофон в зал — народ очень активно участвует в наших шоу.