Балет «Анна Каренина»
После всевозможных российских наград – «Золотой софит», «Золотая маска» – Каренину Кондауровой номинировали на одну из самых престижных мировых – «Бенуа де ла данс». Вообще-то, шансы у нее невелики – один «Бенуа» у нее уже есть (за роль Заремы в «Бахчисарайском фонтане» пять лет назад), а балетный «Оскар», в отличие от «Оскара» обыкновенного, одному и тому же артисту дважды достается крайне редко. Но – кто знает? Было бы здорово, чтобы за свою Каренину балерина получила не только российскую, но и мировую награду.
Потому что – заслужила. В роли Карениной Кондаурова, кажется, ближе всех своих коллег подошла к изображению именно толстовской героини – женщины, которых Лев Николаевич боялся и которым читал мораль о смирении и принадлежности семье как высших добродетелях. А Каренина в изображении Кондауровой принадлежит стихии, а не ячейке общества. Водной стихии. Лед, поток, невесомый пар. Одна из лучших сцен спектакля в самом начале – там, где после бала героиня остается одна под падающим снегом. Рядом, конечно, есть люди – кто-то прогуливается, кто-то деловито передвигается, – но они отодвинуты и светом (отличная работа Йорна Мелина), и пластикой балерины, будто обозначившей вокруг себя пространство, в которое входить нельзя. Это пространство – ее и снега; она мечтает, ворожит, думает снег, именно он ей родня, а не скучный народ вокруг. И светлая накидка, слишком легкая для российских морозов, подчеркивает это родство: стихии эту Анну не обидят.
Она обитает в своем роскошном доме (оформители – художник Микаэль Мельбю и видеографик Уэндел Харрингтон – не поскупились и подарили Карениным детали интерьера из нескольких петербургских дворцов), она прохладно-ласкова с ребенком, аккуратнонежна с мужем, но вся эта конструкция жизни рушится при появлении Вронского (Андрей Ермаков). Тут происходят переход температуры через ноль и угроза паводка. Каренина взлетает на высокие поддержки и опускается к ногам любовника, танец Кондауровой приобретает открытость и надменность одновременно. В ее движениях появляются броскость и эффектность – поток рвется, захлестывает, идет волнами, его не остановить.
Когда у героини заканчиваются силы, а свобода оборачивается пшиком (не для кого быть свободной), Каренина идет вглубь сцены навстречу сияющему, как солнце, паровозному прожектору. Клубятся тени – ветер, пар, в который она скоро превратится. И в каждом шаге Кондауровой – готовность героини к такому финалу. Алексей Ратманский поставил этот спектакль впервые семь лет назад в Копенгагене. Потом повторял в Варшаве и Хельсинки. Но такую Каренину он получил только здесь, в Мариинском. Не удивительно – кому, как не петербуржцам, чувствовать истории про снег, воду и ветер? Текст: Анна Гордеева
«Анна Каренина»
30 мая, Мариинский театр