Ян-Эрик Петтерссон «Стиг Ларссон. Человек, который ушел слишком рано»
«Это не биография в традиционном смысле слова», – с ходу начинает оправдываться автор. Про традиционный смысл он, пожалуй, загнул: это, по-хорошему, вообще не биография. Разделавшись на первых 15 страницах с обязательной программой – детством, отрочеством, юностью, – Петтерссон с энтузиазмом приступает к подробному пересказу тем, разработкой которых занимался в своей журналистской деятельности Ларссон. Собственно, большая часть книги – экскурс в историю правого экстремизма в Швеции, много страниц под завязку насыщенного фактами, часто излишне эмоционального текста. В финале своего труда Петтерссон все же решает вспомнить, что Ларссон написал еще и три суперпопулярных романа. По этому поводу в последних главах автор излагает историю шведского детектива до появления «Миллениума». Излагает толково, но по ходу чтения все равно не покидает ощущение, что тема расизма и насилия над женщинами занимает его значительно больше.
Все это можно было бы расценить как профанацию, если бы неудержимое нагромождение фактов не рифмовалось с прозой самого Ларссона, которого в процессе написания романов вышеозначенные вопросы занимали несколько больше, чем детективные коллизии. Петтерссон упоминает, что некоторые коллеги ставили под сомнение писательский талант Ларссона, но деликатно обходит тот факт, что он был, как бы кощунственно это ни звучало в свете многомиллионных продаж «Миллениума», довольно посредственным детективщиком.
Сейчас, конечно, Ларссона представляют мастером жанра, при том что сам писатель очевидным образом заботился не об этом. Шведский детектив и до Ларссона был серьезно социально ориентирован, покойный автор «Миллениума» лишь вывел эту особенность на невиданный ранее уровень. Мир романов Ларссона – это мир, побеждающий в затяжной войне с собственной паршивостью. Мир, в котором журнал «Миллениум» – идеальный представитель либеральных СМИ, Микаэль Блумквист – идеальный журналист либеральных СМИ, а идейная хакерша Лисбет Саландер символизирует триумфальный реванш над всеми известными человечеству формами социальной несправедливости. Реванш экстремальный, но осуществляемый в рамках понятной публике парадигмы: с помощью кирки и такой-то матери.
Неудивительно, что Петтерссон, который в своей книге корректен по отношению ко всем, кроме расистов, экстремистов и США, не говорит ничего внятного о причинах «ларссономании», возникшей вокруг всего-то трех неидеальных, местами неуклюжих и все же блистательных романов. Как следует покопаться в феномене «Миллениума» мешает оглушительный шум вокруг покойного писателя: трилогия печатается бешеными тиражами, Дэвид Финчер выбивает право на американскую экранизацию, имя Ларссона лепят на обложку любого скандинавского детектива и помимо Петтерссона в ряды его биографов уже вступили гражданская жена Ева Габриэльссон и коллега Курдо Бакси.
Успех такого масштаба известным образом дискредитирует любое явление: миллионы любят группу The Beatles, но миллионы же (хочется, правда, надеяться, что это разные люди) сметают с полок романы Дэна Брауна. Однако, оказавшись в неприглядной роли персонажа поп-культуры, Стиг Ларссон умудрился и посмертно сохранить достоинство. Как журналист, всю жизнь неустанно боровшийся за справедливость под угрозой физической расправы и даже на страницах собственной биографии оставшийся неясной скромной фигурой с сумкой через плечо и с «Макинтошем» в обнимку. Текст: Ольга Артемьева