Хроники убойного отдела

Одна из последних премьер завершающегося сезона — новая версия оперы Мусоргского «Борис Годунов» режиссера Юрия Александрова в театре «Санктъ-Петербургъ Опера». Циничной «жестью» своей концепции она напомнила стилистику фильма «Груз 200», дружно одобренного критиками. Перелицованный «Борис Годунов», события которого режиссер перенес в мрачные 1990-е, единодушия критики не встретил, но заставил задуматься, по каким принципам и для кого создаются российские оперные премьеры.

Прошедший сезон не повлиял на картину, которая не меняется многие годы: Мариинский театр остается оперно-балетным Голливудом без мало-мальски равных. Правда, в июне на игровом поле вдруг наметились перемены: Елена Образцова стала худруком оперной труппы Театра оперы и балета им. Мусоргского, который скоро снова получит имя «Михайловский». В связи с этим заговорили о возможном визите мэтра респектабельной режиссуры Франко Дзеффирелли, старого друга русской примадонны, — в качестве режиссера оперы «Сельская честь» Масканьи. Но до февраля, когда планируется премьера, многое может измениться. Пока же достаточно и того, что рядом с монополистом Валерием Гергиевым появилась фигура, которая пусть не сразу, но — при большом желании и благополучном стечении обстоятельств — могла бы задать новую зажигательную интонацию. Для этого, разумеется, ей с командой придется быстро думать и много трудиться. Однако у Театра им. Мусоргского, именовавшегося после Михайловского Малым оперным или МАЛЕГОТом, есть все основания вновь выйти на высокий уровень — ведь когда-то именно он был законодателем мод, находясь в авангарде оперного искусства.

Названия, которые обновили оперную афишу, появились в репертуаре Мариинского театра. Две премьеры «Санктъ-Петербургъ Опера» — «Тоска» и «Борис Годунов» стали радостью местного значения, каждая постановка по-своему оттенила мейнстрим Мариинского. Принципиальные новинки — «Енуфа» Яначека, «Электра» Штрауса, «Бенвенуто Челлини» Берлиоза были введены в обиход согласно правилам не российской, но мировой игры, которую активно ведет Валерий Гергиев и которая так интересна западному менеджменту. Но если первыми двумя козыряют лучшие театры мира, в которых есть нешуточные голосистые певицы, то шедевром Берлиоза могут похвастать и вовсе единицы. Приживутся ли они здесь, покажет время. В том виде, в каком появились «Енуфа» с «Электрой», эти оперы смогут держаться в репертуаре. Режиссер Василий Бархатов с художником Зиновием Марголиным сделали из «Енуфы» очень человеческую захватывающую историю. Партия падчерицы Енуфы стала звездным часом для сопрано Ирины Матаевой. На патологическую «Электру» режиссера Джонатана Кента и художника Пола Брауна можно ходить как в музей — рассматривать дизайн декораций. «Бенвенуто Челлини» можно номинировать на «лучшую малину года»: перенос действия в ювелирный магазин со слепящими витринами и «сваровски» оказался идейным капканом.

Самым большим разочарованием оказалась «Тоска», которую режиссер Пол Каран превратил в пошлый китч. Пару раз в сезоне была показана обновленная версия «Мазепы» Чайковского, из которой режиссер Юрий Александров приготовил настоящий украинский борщ для американских туристов — с горилкой, чесноком и салом вприкуску. Странным образом этот постановочный шедевр проскользнул на «Золотом софите» как «лучший спектакль». Апгрейд наследия Прокофьева произведен в «Игроке» режиссером Темуром Чхеидзе, а в «Любви к трем апельсинам» — французом Аленом Маратра. Первая постановка показала дословную трактовку традиции, вторая — креативную. Подлинное единство частей и целого в сложном жанре оперы воплотилось в «Любви к трем апельсинам» — суперпозитивной опере, предлагающей взрослым вновь почувствовать себя детьми.