Эдгар Дега «Площадь Согласия»

Эта картина – как моментальный снимок, сделанный наспех: все люди «размазаны» по углам кадра, ноги обрезаны, полголовы обрезано, в центре – провал в виде пустой площади. Будто нерадивый фотограф просто нажал кнопку, не целясь. Такие снимки случайны и отбраковываются. Но Эдгар Дега, написавший свою «Площадь Согласия» задолго до массового распространения моментальной фотосъемки, сознательно пошел против классических правил композиции, разбросал человеческие фигуры по углам холста и предложил зрителю невиданную доселе перспективу. В сравнении с академической живописью тех лет это было невероятным новаторством. Вместо помпезной, по линейке выстроенной и выверенной салонной картины – мгновенная и правдивая зарисовка, сырой кусок жизни.

Героем картины стал друг Дега, художник Людовик-Наполеон Лепик. Лепик сам был фигурой для своего времени неординарной: сын аристократа-генерала, он отказался от военной карьеры, чтобы учиться живописи и графике. Случай редчайший: все или почти все крупные художники в многовековой истории европейского искусства были выходцами из мещан и разночинцев, ведь искусство было всего лишь ремеслом, а аристократам пристало посвятить себя государственной или военной службе. Отпрыск благородного рода виконт Лепик тем не менее окончил Школу изящных искусств, свел близкое знакомство с импрессионистами и честно пытался стать художником. Славы он не добился. Пожалуй, пик его известности – именно то, что он позировал Дега для «Площади Согласия».

Больше всего «Площадь» похожа на кусок другой, большей картины. Словно выхваченный наугад фрагмент: по-осеннему желтые деревья сада Тюильри на заднем плане, залитая золотистым светом Пляс де ля Конкорд. Ни на кого не глядя, по ней шагает куда-то за рамку кадра виконт Лепик с сигарой в зубах и зонтиком под мышкой. Его свита – две маленькие дочери, шестилетняя Жанин и семилетняя Эйло – наоборот, обернулись в противоположную сторону, словно там, за кадром, происходит что-то интересное. Туда же настороженно смотрит борзая (без нее обойтись было нельзя, Лепик обожал породистых собак и был известным заводчиком). И уж совсем неожиданно возникает у кромки картины фигура прохожего в цилиндре, который глядит Лепику в спину. Черт его поймет, что случилось. Может, они знакомые, только что повздорили, и Лепик сердито отправился прочь. А может, просто модный фланер-денди на секунду зацепился взглядом за богато одетого господина с детьми.

Лепик и был первым владельцем картины. После него она долго скиталась по частным собраниям, последнее из которых было в Берлине, а после войны оттуда – в качестве трофея – отправилась в Эрмитаж. И оказалось, что предыдущие владельцы «улучшали» картину как могли – то есть совершенно бесстыдно. В Эрмитаж она попала без рамы. Кто-то из промежуточных хозяев покрыл холст толстым слоем лака, который с годами сильно пожелтел и сделал краски тусклыми. А главное – холст зачем-то натянули на маленький подрамник, а «лишние» края просто загнули внутрь. Композиция, которую художник сделал нарочито небрежной, подверглась вторичной обрезке и стала выглядеть уже совсем непотребно.

Эрмитаж долго не мог решить, что делать с «Площадью Согласия», и ограничивался тем, что хранил холст в запаснике, пока смотрители стирали с картины пыль мокрой тряпочкой с мылом. Лишь в 2009 году реставрационная комиссия приняла решение: потускневшие слои лака снять, цвет восстановить и вернуть зрителю каждый сантиметр картины, включая подвернутые края. Вернувшись к первозданному виду, полотно преобразилось: казалось бы, всего несколько сантиметров с каждой стороны – а в ней появился и ритм, и игра цветовых пятен, и очень нестандартная, дерзкая, но тем не менее тщательно продуманная композиция. Всего-то сто с лишним лет прошло – и вот теперь у нас Дега как новенький.