X Фестиваль Сергея Курехина «SKIF»

В этом году интригующему, неформатному и все еще самому интересному мероприятию городского музыкального календаря исполнится 10 лет. Но на перечисление заслуг времени не будет. Как всегда, непроглядная в своем разнообразии программа. Как всегда, устоявшийся, хоть и несколько лихорадочный, ритм. Условные восемь вечера, первый и последний день — до демократичной полуночи, второй и третий — до уверенного утреннего трафика. SKIF — культурная аномалия, праздник «другого», ориентация на имена, по которым строится альтернативная художественная история. Хедлайнеры фестиваля выявляются по разным критериям — это неистребимое качество SKIFа, не признающего оценок масскульта. Если учитывать активные обороты на внутреннем рынке, то Messer Chups, завершающие первый день фестиваля, здесь на одной из первых позиций. Они, надо полагать,не оставят следа от той академически сдержанной атмосферы, которую создадут в самом начале проекты Tryptyk Peterburski и Lithuanian Jazz Trio. А в фойе практически одновременно с Messer Chups будут выступать Алексей Борисов и Антон Никкиля, о которых стоило бы написать небольшую книжку. Выбор если и не очевиден,
то символичен. Впрочем, перебегать от серфа в саблезубой подаче Гитаркина к дуэту легендарного основателя «Ночного проспекта» и видного финского индустриалиста никому не возбраняется. Хаос может быть и приятным. Другой день — другой принцип отбора, а именно возраст и совокупность культовых признаков. Про мастодонтов авангарда Криса Катлера и Фреда Фрита сложно говорить определенно, разве что цифры называть: Катлер участвовал примерно в сотне записей, Фрит — в двухстах или около того, и разница вызвана тем, что первый больше пишет книг и начитывает лекций. Катлер — один из моторов Pere Ubu и The Wooden Birds, Фрит — единомышленник Ику Мори и Джона Зорна, соратник Брайана Ино и The Residents. Их совместное выступление на SKIFе — не случайность: переменный, но продуктивный союз начался с легендарной британской команды Henry Cow и тянется уже три с лишним десятилетия. В программе второго дня они такие единственные, хотя и аудио-художники Noise-Makers Fifes и, тем более, ученый нойз-экспериментатор Роберто Паси Дало с кларнет-импровизацией Pneuma — персонажи, заслуживающие пристального внимания. На третьи сутки авангардная лихорадка достигнет пика. Тут критерий, хоть и расплывчатый, — степень безумия. Немецкий бюрократ от поп-музыки, танцевальный параноик Феликс Кубин и британцы Acoustic Ladyland, полемически обыгрывающие в своем названии культовую пластинку Джими Хендрикса, склонны впадать на сцене в наименее предсказуемые состояния. Цветущий кич 1980-х в исполнении Кубина абсолютно серьезен, его пристрастие к доступному поп-формату не дает сбоев. Идея в том, чтобы незатейливая мелодия и перестуки драм-машины стали оружием левого искусства. В сочетании с винтажными скафандрами, в которые он то и дело облачается, выходит убедительно. Acoustic Ladyland — оторванные панки, обремененные саксофонами, мастера джаза, поевшие незнакомых грибов. С интенсивностью их истерик вряд ли кто сможет тягаться. Четвертому дню они противопоказаны даже композиционно. Центр действия — во всяком случае, для клубной публики — переместится в фойе, где занавес фестиваля сообща соткут Klever, РтYть и московские Nasty Surfers, ветераны российской волны экспериментального серфа. А для законченных снобов в большом зале произойдет аудиовизуальный перформанс Фила Ниблока и Тома Анкерсмита. Кому-то ведь и мало покажется.