Победа политической шизофрении?
Эту историю можно было бы считать всего лишь правовым нонсенсом, как внесенный в свое время прокурором Италии судебный протест против публичной демонстрации фильмов Пазолини и попытки через суд запретить показ в некоторых странах ленту Лилианы Кавани «Ночной портье». Но проблема оказалась гораздо серьезнее, и праздновать победу еще рано.
Странная у вас премьера — в одном кинотеатре да в Доме кино. Получается, что фильм формально разрешили, но показывать не торопятся.
Конечно, эта судебная история сильно подпортила нам репутацию: сегодня количество кинотеатров, которые хотели бы прокатывать наш фильм, катастрофически уменьшилось — неохота им связываться с сомнительным продуктом. Это свидетельствует о зависимости прокатчиков. С другой стороны, фильм все же дойдет до зрителя. 25 февраля начался прокат в кинотеатре «Художественный», а с 11 марта — в «Эльдаре», потом пойдем в регионы. Премьера в Доме кино и последующий прокат — жирная точка в диалоге фильма с властными структурами. Правда, многие из тех, кто хотел картину посмотреть, уже посмотрели на пиратских дисках — с плохим звуком, субтитрами и защитной надписью. Но мы надеемся, что люди все же придут в кинозалы, чтобы познакомиться с фильмом в том виде, в каком его задумывали авторы.
Для вас было неожиданным, что иск отозвали, вы ведь готовились к продолжительной осаде: на их экспертизу подготовили другие экспертизы…
Их экспертиза и не экспертиза вовсе. И почему она лингвистическая? Фильм — это не только текст. Основная ошибка — позицию героев просто перепутали с позицией авторов. Эксперт нашел даже призывы к свержению конституционного строя. Чистый бред. За несколько дней до суда я в интервью сказал, что есть два достойных выхода из этой тупиковой ситуации: либо суд признает иск неправомочным, либо прокуратура сама отзывает иск. События развернулись по второму сценарию. Но это было бы невозможно без активной поддержки журналистов и правозащитников, которые дошли до общественной палаты. И вдруг оказалось, что в нашей стране общественное мнение чего-то стоит.
Вы так говорите, будто не было звонков на фестиваль в Ханты-Мансийск с запретом давать вам главный приз, будто не давили на прокатчиков и не существует государственной поддержки фашистским и нацистским организациям, будто милиция не действует заодно со скинхедами. И все то, о чем вы рассказали в своем фильме, в том числе и проблему русского фашизма, вы просто выдумали…
Все, о чем вы говорите, было. Хотя лично я этих слов не слышал и конкретных фамилий не назову. Потому что важнее выпустить в прокат кино, чем рубануть правду-матку в интервью. Что касается фашизма — тема эта больно острая. И, несмотря на то что за прошедший год количество убийств уменьшилось, само движение приобрело более структурированный характер. Если когда-то было 90 процентов позерства и лишь 10 процентов идеологии, то сегодня молодежные банды превращаются в серьезную и хорошо организованную политическую силу. И при появлении какого-нибудь харизматичного лидера они способны на многое. Недаром правозащитники бьют тревогу: от убийств «инородцев» и нападений на них ультраправые переходят к террору, целью которого декларируют неонацистскую революцию в стране…
Государство-то почему воды в рот набрало?
Оно не поддерживает ни фашистов, ни антифашистов, но всех хочет контролировать. А это плохо получается. Я не понимаю, почему бы власти четко не высказать свою позицию по этому вопросу. Молчанием оно демонстрирует свою слабость, а не силу.
Но они высказываются. Например, прокурор Петербурга сказал, что нацистов у нас нет, есть только молодые люди с извращенным чувством патриотизма…
Многие чиновники открыто провозглашают ксенофобские лозунги. При этом первые лица четко выступают против экстремизма. Наступает политическая шизофрения — непонятно, чего хочет власть на самом деле… Сейчас модно сравнивать общество с лодкой, которую, мол, не стоит раскачивать. Мне ближе сравнение с кастрюлькой, которая закипает на медленном огне и периодически из нее выпускают пар. Но лучше крышку с кастрюльки просто снять — иначе взрыв неизбежен.
В вашем фильме есть документальные кадры с опросами на улицах, когда люди, не задумываясь, отвечают, что поддерживают лозунг «Россия для русских». Такое впечатление, что мы уже сейчас живем в фашистской стране. Не перебор ли?
Люди не понимают, что от поддержки этого лозунга до фашизма — один шаг. До газовых печей — три. Тут-то и нужна политическая дискуссия. И четкая позиция власти. Но никто не хочет быть реформатом, потому что реформаторы долго не живут.
А почему острые социальные картины, будь то «Школа» Германики или ваш фильм, вызывают такое отторжение и власти, и части общества?
Потому что легче не анализировать проблему, не формулировать ее и обсуждать, а сделать вид, что ее нет, и предложить публике продукт, состоящий из политкорректной сладкой слюны и идеологически выверенных розовых соплей. Но, к сожалению, если снять с эфира «Школу», проблемы в школе от этого не исчезнут. И скинхеды никуда не денутся, пока будут запреты.