Александр Яценко: «Никто не жал себе репу»
Александру Яценко, выпускнику мастерской Марка Захарова в ГИТИСе, пока достаются роли простых и обаятельных, хороших, но нескладных парней. В «Солдатском Декамероне» Андрея Прошкина он одновременно крутил роман с обеими дочерями начальника военной части, а в трагикомедии «Мне не больно» — неловко и трогательно ухаживал за инопланетной героиней Ренаты Литвиновой. Получившее приз «Кинотавра» за режиссуру «Свободное плавание» Бориса Хлебникова опять ставит героя 29-летнего Яценко в простую житейскую ситуацию — провинциал Леня в поисках работы едет по стране и добирается до Москвы.
Глеб Борисов: В «Свободном плавании» мало разговоров. Как выглядел сценарий?
Александр Яценко: Это была скорее повесть.
А диалоги в фильме больше похожи на импровизации.
Я бы текст не смог переделать, он самодостаточный. Иногда, правда, приходилось быть более политкорректными. Мат пришлось кое-где убрать. Это все в спорах происходило. У меня и Хлебникова была позиция, чтобы побольше мата. А продюсерская группа — за то, чтобы поменьше. Ну они, понимаешь, своим делом занимаются. А мы за художественную часть отвечаем. Тем более там мат — это фишка: мат становится «краской» человека. Когда герой произносит: «Ну и пох…й», — это не потому что он матерщинник какой-то, а просто ему «пох…й» на самом деле. Понимаешь?
Что уж тут непонятного. Весь фильм построен практически на патологическом косноязычии…
…и построен очень грамотно. На мой взгляд, когда актеры начинают что-то от себя придумывать — это непрофессионально. Тогда все твои роли получаются одноликими. Ну а я, пока молодой актер, не ищу легких путей — так интереснее. Тем более никто не «придумывал» фильм, не ходил с таким задумчивым е…лом, не жал себе репу. Все ходили нормальные — ржали. Было лето, веселая компания людей с нормальным чувством юмора. Самое продуктивное так снимать — без запар, никто мозги тебе не е…ет, все — одна команда. Ощущение как когда-то в пионерлагере.
Если бы ты посмотрел этот фильм, пока еще в провинции жил, ты бы не обиделся?
Нет. Когда я жил в Волгограде, я себя «провинцией» не ощущал. Пока живешь там, что-то ищешь для себя и никуда особо не рвешься. Потом, когда двинулся оттуда, понял. Когда я приехал в Москву, меня в первый же день арестовали за то, что у меня не было регистрации. Я не знал, что такое существует, а оказывается, в Москве всегда так было, ё.
А под «Свободным плаванием» что имелось в виду? Когда герой пьяный плавает, когда в конце на пароход садится или вообще, весь его путь?
Это лучше у режиссера спросить. Иногда даже стыдно становится, когда люди от меня требуют, чтобы я над ролью задумывался. Я придумываю герою жизнь, образ. Но задумываться, что же это значит, — мне кажется, не моя профессия. Я тоже художник, но от слова «худо» (улыбается) — могу рядом послушать, а потом сыграть. А всякие мысли, темы, катарсис…
А как так вышло, что ты — независимый актер?
Я зависимый актер. Говорить «независимый» — словами бросаться.
Я имею в виду, что ты снялся в условно «независимых» фильмах.
Так получилось. Это я потом удивлялся, что я у Худойназарова, Прошкина, Балабанова и Хлебникова сыграл, потом еще у Месхиева и Досталя. Типа, о-о-о, круто! Везет, наверно. Меня когда на роль утверждают, я думаю: все мои лучшие роли — не сыгранные. Это так, шутка, конечно. Но пойми, я не могу серьезно относиться к этой независимости и знаю, что все это может завтра полететь к чертям. Что такое независимость? Может, люди, которые в сериалах снимаются, гораздо независимее, чем я.
А твоя детская пухлость осталась со съемок «Солдатского Декамерона»?
Да. В «Декамероне» я в расцвете, так сказать, сил. Когда Хлебников увидел меня на съемках у Прошкина, он просто был в шоке. Так и сказал: «Саша, я вижу твою репу, и я в шоке, блин. Твоя огромная рожа просто не поместится в наше маленькое авторское кино!„ Потом уже увидел меня на спектакле, сказал: „Молодец, худеешь“. Я очень хотел, чтобы Хлебников от меня не отказывался, и так и не успел стать „супертяжеловесом“.
Когда ты появляешься на публике, в официальных мероприятиях, на том же награждении „Кинотавра“,
то выглядишь вызывающе простым и искренним. Если честно, есть в этом поза?
Есть-есть. По большому счету, если бы можно было, и не выходил бы никуда. Но понимаю, что если выходить и как гондон мямлить: “Спасибо-спасибо, что пришли, хочу поблагодарить…„ Мне сама эта
позиция противна — не люблю оправдываться. Если делаешь что-то, то делай уж, пожалуйста, достойно. Приехал на „Кинотавр“ — выступай. Когда на „Кинотавре“ была премьера „Шика“ (фильма Худойназарова, в котором снимался Яценко. — Прим. Time Out), я тоже вышел и вдруг понимаю, что на сцене один, вокруг никого, а в фильме играло-то столько народу. Я почувствовал себя идиотом и сказал глупость вроде: “Желаю всем приятно провести время, посмотрев этот жесткий эротический триллер». Мол, давайте подарок. Такая вот, наверное, моя поза.