Михаил Леонтьев: ««Однако», здравствуйте» | Главное | Time Out
Главное

Михаил Леонтьев: ««Однако», здравствуйте»

  10 июля 2009
5 мин
Михаил Леонтьев: ««Однако», здравствуйте»
Автор аналитической телепятиминутки «Однако» презентовал сигнальный номер одноименного политического еженедельника, который может прийти на смену «Профилю».

Говорят, вся читающая братия ушла в интернет, и новое печатное издание — гиблое дело…


Интернет — все-таки большая помойка. И серьезный рекламодатель идет по-прежнему в печатные издания. Мне интересен формат еженедельного полуглянца тем, что он не обязан конкурировать с новостями, но в то же время не теряется в текущей быстро меняющейся жизни. Сегодня в цене быстрая рефлексия, оперативная аналитика. А читатель всегда найдется, если есть что сказать.


Обычно журналисты создают журнал, потом пытаются продвинуть свой проект на телевидение, где аудитория больше. Это естественный процесс. Вы же поступаете с точностью до наоборот. Такое впечатление, что на вас деньги с неба свалились…


Вы будете смеяться — да! Издатели сами пришли.


Им в кризис деньги девать некуда?


Я им так и сказал, что создавать с нуля печатное издание в кризис — авантюра. На самом деле, что станет с рекламным рынком, не знает никто. Но я абсолютно убежден в читателе: надеюсь вызвать интерес хотя бы у той аудитории, которая была у «Профиля», когда я там был главным редактором. Сейчас спрос на смысл, а не на гламур и самовыражение.


Можете конкретизировать?


Помню реплику с наездом: «этот Леонтьев со своим грузанутым «Профилем». Точно сказано. Потому что для «негрузанутых» текстов есть телевидение. А имея аудиторию не в 50 млн, а в 50 тысяч (при удачном раскладе — 150 тысяч), можно разговаривать с ней иначе и про совершенно другие вещи.


Вы что, зрителей дураками считаете?


Ни в коем случае! Просто в прайм-тайм идут темы, которые интересны подавляющему большинству зрителей, способных воспринимать их, не переключая канал. «Большое» телевидение — это всегда пропаганда.


А информация?..


Информация — это товар, который, если востребован, вы его получите легко — за деньги ли, бесплатно, так-сяк, неважно. А пропаганда никем не востребована. Нет людей, которые вдруг, почесав затылок, сказали бы: «Что-то давненько пропаганды не было, надо бы мозги промыть…» И бац — башкой в телевизор.


То есть на телевидении вы занимаетесь пропагандой?


Все большие эфирные каналы в мире занимаются пропагандой. А я на ТВ вообще случайный человек…


10 лет — это уже закономерность.


Генетически случайный… Я научился неким телевизионным приемам. Например, вербализации того, что люди хотят услышать и хотели бы сказать сами.


Причем очень агрессивно…


Люди любят конкретику, потому что каши им и так в жизни хватает. Почему Эрнст придумал такой формат — пять минут? Если мясо плохо сварено, но мелко нарезано, его все равно можно проглотить. А если кусок большой — вы его ни проглотить, ни прожевать не сможете. Подавитесь. Если бы моя программа была длиннее — люди бы давились. Телевидение очень мощный инструмент. Но, грубо говоря, даже хорошим ломом часы не починишь… А фронда ради фронды — это контрпродуктивно. А на общенациональном канале называется уже подрывной деятельностью. То есть предательством.


Предательством чего?


Государства… Национальных интересов. Никакие ошибки своих, даже безобразия, не повод перебегать линию фронта и оттуда вещать. Генерал Власов, наверное, говорил много правды о сталинском режиме. Но он может засунуть ее себе в задницу — он предатель.


Кто для вас «свои»?


«Свои» — это моя страна ее легитимная власть. Например, я категорически не согласен с ее экономической политикой. Но это не повод перейти на сторону врага.


Вы долго создавали образ эдакого оголтелого «безумца», как называет вас другой безумец Проханов…


«Образина», а не образ. Я никаких образов не создаю, уж извините, что имеем. Есть телевизионщики от Бога, вот они именно лепят образы, потому что язык собственно телевидения направлен на подсознание, а не на сознание. Меня все-таки интересует смысл. Логики, знаете ли, хочется.


А объективность как же?


А что это? Конечно, я субъективен, человек вообще субъективен. Говорю только то, что считаю правильным. Конечно, у меня есть враги. К счастью. Я не видел бы смысла в своем существовании, если бы не было достаточного количества людей, которые хотели бы смешать меня с говном.


Кто они?


Фамилии назвать? Их сотни тысяч. Не хочу никого обидеть, пропустив фамилию. Можете залезть в интернет и с маленькой буквы во множественном числе вы меня непременно обнаружите.


Вы так упорно открещиваетесь от либеральной среды и даже где-то сказали, что ваш журнал не для интеллигенции…


В России этим словом называется определенный социальный слой. Классический интеллигент с XIX века — это носитель определенных настроений, нормативов, особой манеры общения с государством и народом. Они противоположны свободной мысли как таковой. Это гроб. Саркофаг. Потому что свободную мысль интеллигенция заменяет своими комплексами, стандартами, стереотипами, представлениями о приличиях. «Прилично думать так-то, неприлично поддерживать того-то». Все это не имеет никакого отношения к мыслительному процессу. Это то же самое, что Дух и пресловутая интеллигентская «духовность». Дух Святой — это вера, которая идет от Бога. А духовность — это суррогат, для которого по факту вера не обязательна.


Когда вы сами вы были диссидентом, наверное, тогда слово «интеллигент» не звучало для вас как ругательство…


Надеюсь, я всегда слабо походил на интеллигента. И наш журнал — для интеллектуалов, которые способны думать свободно. Есть некие базовые ценности, без которых социальное мышление бессмысленно в принципе. Для нас государство является самоценным, сакральным. Да, я с большим уважением отношусь к правам личности, но права эти носят вторичный характер. Государство может быть сакрально, а личность для человека верующего не может быть сакральной. Это уже гордыня и безумие.