«Типичная декретная история»: бывший сотрудник анимационной студии о том, как он выбрал детей и стал кондитером
По данным Фонда социального страхования, в 2018 году каждый пятидесятый папа в России оформил отпуск по уходу за ребенком. При этом доля мужчин, ушедших в декрет, по стране по-прежнему не превышает 2,02 процента. Ко Дню матери Time Out поговорил с Борисом Войницким, 38-летнем отцом, который ушел с работы ради детей и последние два года занимается изготовлением кондитерских изделий.
Как все начиналось
У нас два ребенка – один 2013-го, другой 2015-го года рождения. Пока старший – мальчик – был маленький, жена старалась работать из дома. Благо, у нее офис находится недалеко. Я тогда работал в одной анимационной студии, размещавшейся на «Мосфильме», на позиции рендер-артиста (визуализатора – прим. ред.), занимался мультиками. На тот момент у меня была хорошая зарплата. Но в 2014-м случился кризис, и она сократилась больше чем в два раза.
И у супруги, и у меня было много работы, график не очень нормированный. Днем сын сидел с няней, а вечером первый вернувшийся из нас брал его на себя. Мы планировали быть супер-родителями, а сами взяли и соскочили по работам. Чувство вины перед ребенком, притаившееся где-то в глубине души, не оставляло. Я даже повесил над рабочим столом фотографию сына, где он сидел с ложкой и грустными глазами, а внизу была подпись: «Тебя ждут дома».
Мы планировали быть супер-родителями, а сами взяли и соскочили по работам. Чувство вины перед ребенком, притаившееся где-то в глубине души, не оставляло. Я даже повесил над рабочим столом фотографию сына, где он сидел с ложкой и грустными глазами, а внизу была подпись: «Тебя ждут дома».
Мы планировали двоих детей. Через два года после сына родилась дочка. В то время зарплата среднестатического трехмерщика (3D-дизайнера – прим. ред.) почти сравнялась с расходами на няню для обоих детей, а зарплата супруги была заметно выше. Она хороший специалист, больше десяти лет работает в крупной международной компании. Мы решили, что можем пожертвовать парой десятков тысяч рублей – разницей между моей зарплатой и зарплатой няни – и детьми буду заниматься я.
Про трудности перехода
У нас с женой не очень много разногласий. Наши взгляды на воспитание и семейный бюджет примерно сходятся. Кроме того, мы оба не сильно заморочены на гендерных ролях. Например, когда жене надо было поехать на встречу, я отпрашивался с работы, хватал в охапку сына и становился ответственным родителем. Сын был ко мне благосклонен – запросто отпускал маму на работу, но когда уходил я, сразу начиналось: «Папа, папа!»
Отклонение от привычных в нашей стране гендерных ролей мы с женой обнаружили еще до рождения детей. Супруга не то что не готовила борщ – она не готовила совсем: не умела, не любила и не хотела этим заниматься, так что ответственность за приготовление пищи в семье я взял на себя. С появлением детей я также взял часть работы по дому, и это не стало для меня какой-то сверхновостью или шоком.
Другой фактор, подготовивший меня к переходу на домашний образ жизни – болезнь, случившаяся в 2010-м. Тогда я качественно заболел разными наследственными болячками: полежал в больницах, от меня отрезали довольно большой кусок, после чего год-полтора я приходил в себя дома и пытался подстроиться под новый формат существования. Все это время я не мог работать в офисе, а в работе из дома не было острой необходимости. В то время доходов жены уже вполне хватало, чтобы мы вместе могли жить на одну ее зарплату.
Тогда же мы переехали в новую квартиру, поэтому частично я занимался обустройством жилища – что-то прикрутить, покрасить, выстругать я мог. Однако специфика моего тогдашнего положения не позволяла размышлять о полноценной работе. Разговоры из серии «Не надоело ли тебе сидеть дома?» у нас с женой были, но никогда не было упреков с ее стороны, за что я, конечно, ей сильно благодарен. В больнице у меня был сополатник с такой же болячкой, как у меня. Так вот его тогдашняя жена сказала, что с уродом жить не будет, и тут же развелась.
У нас с женой относительно большая разница в возрасте – семь лет. Когда она была студенткой, на старте ей платили совсем немного, а работать надо было за десятерых. У меня все это время была стабильная работа. В какой-то момент наши оклады выровнялись, потом у нее зарплата стала немного побольше, а затем меня уже скосило в лежачее положение. Когда я более или менее оклемался, оклад супруги уже был как минимум в два раза больше, чем я мог получить по рынку при самом хорошем раскладе.
Про родительство
У нас было осознанное родительство – совместные роды, совместные походы через пол-Москвы на анализы к девяти утра, совместное чтение книжек Ю.Б. Гиппенрейтер и Януша Корчака. Коллеги, когда узнавали, что я активно участвую в воспитании ребенка и провожу с ним времени примерно столько же, сколько и жена, могли сказать: «О, ты такой отец!» Для них это было что-то из-ряда вон выходящее. В нашем же с супругой понимании это было совершенно нормально. Плюс, когда готовишься к родам, участвуешь в них, много об этом думаешь и смотришь про детские болячки (доктор Комаровский был изучен до дыр, весь YouTube пересмотрен), ты заранее готовишь себя к тому, что твоя роль в жизни ребенка будет достаточно весомой.
Коллеги, когда узнавали, что я активно участвую в воспитании ребенка и провожу с ним времени примерно столько же, сколько и жена, могли сказать: «О, ты такой отец!» Для них это было что-то из-ряда вон выходящее. В нашем же с супругой понимании это было совершенно нормально. Когда готовишься к родам, участвуешь в них, много об этом думаешь, ты заранее готовишь себя к тому, что твоя роль в жизни ребенка будет достаточно весомой.
Самая главная перемена произошла в том, что, когда у меня была работа, я всегда мог сбежать на нее, если вдруг нужно было отдохнуть от детских воплей. А вот когда ты ушел с работы, то уже не можешь сказать, что тебя ждет срочное задание, и дальше до десяти вечера что-то щелкать мышкой на компьютере. Но в то же время не было такого, что вот, теперь я сижу с детьми и не могу себе ничего позволить – должен только стирать, гладить, готовить жрачку, и все, на этом жизнь кончилась: я мог, например, договориться с друзьями и пойти выпить пива, а жена оставалась с детьми.
С одним ребенком, особенно когда он маленький, нет проблем вообще. Он ничего не хочет, кроме как быть сытым, выспавшимся и чтобы рядом был кто-то из родителей. Опять же, так получилось, что старшего сына мне было легче убаюкать, чем жене, поэтому, если он просыпался ночью, то в большинстве случаев вставал я. А днем он открывает для себя мир, и ему много не надо: какую-нибудь катушечку от ниток, винтик с гаечкой, погремушку – и все его внимание уже занято.
Про своих родителей
Когда ребенок один – с ним сильно спокойнее. А вот когда их двое, и младший пришел к старшему в игрушки, тут уже начинаются конфликты. Я искренне преклоняюсь перед теми, кто тянет двоих детей одновременно без помощи кого-либо – мне, к счастью, помогали бабушки.
Мои родители были наследниками шестидесятников со всей этой бардовской историей, походами и песнями под гитару. Мне было лет шесть, когда я первый раз попал на концерт Окуджавы, а в восемь меня взяли в длительную научную экспедицию в Центральносибирский заповедник в составе маленькой группы людей, где мы за месяц мы не встретили ни единой живой души. В таких условиях понимание важности человеческой жизни и нормальных взаимоотношений приходит само собой.
Жили мы скромно, зато дом постоянно был наполнен историями о мыслителях, ученых, поэтах, у которых учились мои родители или которых ценили. Часто ездили в Латвию и гостили там у латышских друзей, погружаясь в другую культурную и религиозную реальность, учились относиться к ней с уважением. Мои взгляды сформировала либеральная и гуманистическая среда, так что можно сказать, я с детства чувствую себя наследником русской культуры серебряного века и европейской цивилизации.
Про становление кондитером
К тому моменту, когда моему сыну исполнилось два года, у многих моих друзей и бывших одноклассников тоже родились дети, и мы постоянно ходили на дни рождения. Наш сын быстро прочухал, что торт – это не только красиво, но и вкусно. Но у него оказалась непереносимость лактозы (тогда мы еще думали, что аллергия), и молоко ему нельзя было ни в каких количествах. Соответственно, я начал делать такие торты, чтобы это было и вкусно, и без коровьих продуктов в любых проявлениях: например, из растительного молока или из зефира.
Из-за растущего количества детских дней рождений производить такие сладости нужно было достаточно часто. Так, сидя дома, я постепенно и навострился – типичная декретная история.
Производить такие сладости из-за количества дней рождения нужно было достаточно часто, как минимум десяток раз в год. Так, сидя дома, я постепенно и навострился – типичная декретная история. Хотя еще на «Мосфильме» у нас была традиция: в последнюю пятницу месяца все приносили из дома еду для общего стола, и я с завидным постоянством что-нибудь по этому случаю пек. Поэтому когда я надолго остался дома без работы, этот профиль деятельности нарисовался сам собой.
После года практики, к началу 2017-го, у меня пошли первые заказы от друзей и знакомых – не мог же я все время готовить для них бесплатно – но к какому-то осознанному кондитерству я пришел только во второй половине 2018 года, когда оформился более или менее регулярный поток клиентов. Тогда и получилось, что я сижу с детьми, как домохозяйка, и вдобавок занимаюсь типично женской деятельностью. Я недавно понял, что могу вспомнить только пять-шесть инстаграм-аккаунтов мужчин-кондитеров с популярностью в пятьдесят тысяч подписчиков – а женщин-кондитеров с такой аудиторией десятки или сотни. Такая вот занимательная статистика.
Просто вкусных и красивых тортов полно. Мой профиль – все то, чего нельзя найти в магазинах: оригинальное, не мейнстрим. Однако заказы не приносят действительно крупного дохода, чтобы я мог ответственно сказать, что зарабатываю на этом деньги и могу прокормить семью. Во-первых, есть сезонность. Во-вторых, всякие семейные причины. В-третьих, чтобы полноценно обеспечивать семью, нужно открывать производство, т. е. снимать помещение, вкладывать туда какие-то суммы денег. У меня такие мысли были: например, на прошлый День учителя я решил создать компанию и сделал партию конфет в кастомизированных коробках. Думал, сейчас каждый родитель купит у меня по такой коробке, отнесет учителю, и от каждого из них придет еще по тридцать человек. Но что-то это не принесло результата, а вот денег в коробки я вложил достаточно.
Про возвращение к постоянной работе
Сейчас вопрос стоит так: надо либо идти работать на оклад, либо энергичнее развивать собственное начинание. Во многом все покажет грядущий сезон гриппа и простуд, – насколько регулярно дети будут ходить в сад. Всерьез задумываться о работе мешают постоянные мысли о том, что в саду не проветривают помещение: батареи жарят, окна закрыты –наверное, детей готовят к жизни в Африке, потому что кроме как на пустыню это не похоже ни на что. В результате ребятишки вспотели, кто-то покашлял, и все друг друга перезаражали.
Каждые сопли у нас до сих пор заканчивались отитом. Дети ходят неделю в сад, потом две недели сидят дома. Обычно эта ерунда начинается осенью и затягивается до лета, после чего ты начинаешь строить какие-то рабочие планы, а осенью все опять возвращается на прежний круг. Но все-таки дети растут и перерастают свои болячки, и если посещение сада в этом сезоне будет стабильным, то уже можно дальше размышлять о чем-то.
Про отношения с детьми
Что должны уметь родители? Надо обеспечить безопасность ребенка, передать опыт, настроить на дальнейшее развитие. Как у меня нет проблем с тем, что жена зарабатывает больше меня, точно так же у меня не будет проблем, если мои дети добьются чего-то, о чем я сам мог только мечтать –я буду за них только рад.
Мне хочется, чтобы мое общество было интересно им до восьмидесяти лет. В идеале хотелось бы, что все дни рождения проходили в кругу семьи, чтобы дети были лучшими друзьями и друг другу, и родителям. Если бы вдруг у нас такое получилось, было бы классно! Но, чтобы сохранить хорошие отношения с детьми после их двадцатипятилетия, надо не испортить ничего до того, как им исполнится десять. А для этого надо порой наступать на хобот собственной песне.
Тут ведь какая история. Ты либо участвуешь в жизни своих детей: играешь в их игры, делаешь с ними дела – и тогда у тебя не остается сил на себя. Либо ты делаешь торт, а значит, выключаешься из домашних хлопот на пару дней. Поэтому надо либо впрягаться и бороться, либо разграничивать работу и дом, желательно территориально. Сидеть в декрете и развиваться в личностном плане – это очень непросто.
Могу сказать, что первые три года жизни детей я был классный, а вот вторые три уже не очень. Как портятся отношения с детьми? Например, ты предлагаешь ребенку сделать гидравлический манипулятор из картона. «Да, давай!» – кричит обрадованный юнец. «Ну нет, подожди, не сейчас, – отвечаешь ты. – Сейчас у нас нет картона». Бежим за картоном. «Все, можем делать манипулятор!» «Да, можем, – отвечаешь ты. – Но сейчас надо приготовить ужин, а потом у нас такие и такие дела». «Ну ладно. А завтра?» «Завтра мне нужно сделать торт. Давай послезавтра». Потом мы заболели, затем еще что-то приключилось. В итоге манипулятор в виде толстой пачки картона стоит в коридоре на протяжении года. Конечно, ребенок мог о нем давно забыть. Но момент подорванного доверия в его сознании остается.
Про «мам» и «пап»
Я никогда не понимал детей хуже или лучше, чем супруга. Мне кажется, просто есть люди более чуткие, и менее чуткие. Существует, например, понятие эмоционального интеллекта, который не менее важен для успеха, чем IQ. Так вот, если у человека этого нет, то не играет роли, что у него скрыто в штанах.
На мой взгляд, сам факт того, что женщина может стать матерью, никак не делает ее ближе к будущему чаду. Не слишком чуткая мать вполне способна быть только источником питания для своего ребенка (если она выбрала естественный способ вскармливания). Возможно, родительский инстинкт у матери проявляется сильнее, но это скорее по привычке: самец выполнил функцию и ушел за пропитанием, а самка осталась одна в пещере. Когда же эта модель, как в современном мире, перестает работать, то количество теплоты, которое мужчина приносит в общение с ребенком, вполне может компенсировать отсутствие мамы.
Единственное, что для меня сложно и где я вижу пространство для собственного роста – это сохранение взаимопонимания. Потому что мало что может сравниться с яркостью эмоциональных чувств, когда понимаешь, что ты другому существу не физиологически, но необходим. Ребенок, который не отпускает тебя на работу, просто потому что хочет побыть с тобой, а не с кем-то еще, – это сильное, щемящее чувство. И это, наверное, единственное, что действительно важно во взаимоотношении родителей и детей. А уж кто там занимается чисткой задниц – отец или мать – не принципиально.