Павел Лунгин: «Я вам душу открываю, а вы мне капкан приготовили»
Сколько себя помню, все время говорят, что ММКФ задыхается и, мол, не стоит тратить деньги на это сомнительное мероприятие, по большому счету не имеющее репутации в мире кино…
А кто не задыхается? И Венеция, и Берлин в таком же положении. Канн еще держится, но надолго ли его хватит? Он уже поддается общему процессу глобализации, кино перестает быть самобытным. Видимо, мы вошли в эру «Оскаров», «Ник» и «Золотых орлов», в том смысле, что национальные конкурсы во всех странах становятся более приоритетными. Раньше фестиваль мог дать родиться режиссеру: можно было приехать никем, а уехать героем. Я на своей шкуре это испытал, когда 20 лет назад показал в Каннах «Такси-блюз». До сих пор помню, как в каком-то ресторане за мной бежал официант с подносом — хотел получить автограф, настолько я стал популярен во Франции. Сейчас все изменилось, и сегодня даже победа в Каннах не дает картине проката. А что касается Московского фестиваля, я вижу, какие героические усилия прилагают организаторы, чтобы Москва осталась на карте мира как одна из кинематографических столиц. Честь им и хвала за это…
Прочитала у кого-то из критиков, что в этом году в Каннах была такая сильная программа, что, посмотрев только половину фильмов, можно спокойно умереть. А у нас уже полвека вспоминают «81/2» Феллини…
Некорректное сравнение. Я бы, например, не умер, не посмотрев половину фильмов Каннского фестиваля. ММКФ начинался как культурное явление — долгие годы открывал для москвичей, да и вообще для советских людей новые фильмы. Был своего рода «окном в Европу». Сегодня, когда можно ездить куда угодно, подобного окна не требуется. Но как культурное явление он сохранился. И свои жемчужины и бриллианты всегда есть — если не в основном конкурсе, так в других программах.
Когда вам предложили возглавить жюри, не было сомнений?
В первый момент смутился, тем более мне позвонили, когда я в Каннах представлял свою картину. А потом подумал: «Я не функционер, а активно действующий российский режиссер, почему бы и нет? Тем более это мой год, мой юбилей, мою картину покажут на открытии, а в рамках фестиваля пройдет моя ретроспектива. Почему бы до кучи не стать председателем жюри — вкусить уж славы на полную катушку!»
Если бы у вас был выбор — представлять картину в Каннах или на Московском фестивале, — вы бы выбрали…
Канны, бесспорно. Потому что когда картина закончена, ты руководствуешься только ее интересами. Это же как ребенок. Рано или поздно любой родитель сталкивается с проблемой — отдать чадо в соседнюю школу и ходить пешком или возить на трамвае в ту, что дает лучшее образование. Наверное, ради ребенка можно и на трамвае покататься. Так что карьера твоего детища становится поначалу самодовлеющей, потом уже ребеночек от тебя отваливается, топает своими ножками и про тебя забывает. Но когда он еще слабенький, ему требуется усиленное питание и родительская забота. А уж то, что «Царя» покажут на открытии, и вовсе не может не радовать — картина сложная, не летняя, заставляющая работать головой — интересно посмотреть реакцию зрителей.
Вы уже определили для себя критерии, по которым будете судить?
Я их сформулировал, когда возглавлял жюри «Золотой камеры» в Каннах. Я не киновед и не политик, меня интересует исключительно талант. При этом чужой талант радует меня не меньше собственного. У меня нет ревности к талантливым людям. Мне, наоборот, кажется (так как я нагло причисляю себя к талантливым людям), что «своих» прибыло. Это же прекрасно, когда в наше время техногенных бездарностей пополняется армия талантливых людей. Мне нравится все живое — живое дыхание, живой ум, живой взгляд, живое кино. Вот и все критерии.
В этом году в конкурсе много российских картин (аж три!), не боитесь, что патриотизм возьмет верх над объективностью?
Я вам душу открываю, а вы мне, оказывается, капкан приготовили…
Просто представила себя на вашем месте и подумала, что патриотизм — это то, что не поддается трезвому анализу. Знаем же, что наша футбольная сборная не лучшая в мире, а все равно за нее болеем…
Но мы же не можем сделать так, чтобы она выиграла! Мы не раздвигаем ворота противника на километр, чтобы любой мяч летел прямо в цель. Да и с бейсбольной битой, чтобы перебить ноги соперникам, не кидаемся. Я уверен, что патриотизм — это все-таки уважение. Сделать Московский фестиваль уважаемым и объективным гораздо важнее вручения призов «своим». Кстати, после Каннского фестиваля пришел к выводу, что, наверное, распределил бы призы точно так же, как это сделало жюри. Фильм Михаэля Ханеке мне тоже больше всего понравился. А это значит, что я не чужд какой-то объективной справедливости.