Корейские фильмы

8 хайповых южнокорейских фильмов последних лет

Андрей Писков   9 июля 2018
1 мин

«Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля в этом году получил фильм «Паразиты» режиссера Пон Джун-хо. Второй год подряд корейские картины получают высокую оценку на главном европейском смотре: прошлой весной приз международной ассоциации кинокритиков ФИПРЕССИ получил «Пылающий» Ли Чан-дона. До начала российского проката «Паразитов» — 4 июля — есть время изучить контекст, а Time Out подскажет, с чего стоит начать изучение современного южнокорейского кинематографа.

\"\"

Пылающий (Beoning, 2018)

8/8

На Каннском фестивале прошлого года ленту одного из ветеранов южнокорейского кино Ли Чан-дона, снятую по короткому рассказу Мураками, приняли беспрецедентно хорошо: международная кинопресса выдала картине главный приз, тогда как критики авторитетного журнала Screen (среди них был и наш Антон Долин) расщедрились на рекордные 3.8 звезды из 4-х. Больше за новейшую историю фестиваля не получал никто.

Фильмы Чан-дона, начиная с дебютной «Зеленой рыбы» и заканчивая, собственно, «Пылающим» — это идейно свободное, злободневное, местами изобретательное и бесконечно гуманистическое кино, которое, правда, не всегда попадает туда, куда метит. «Пылающий» — крайне удобное с точки зрения интерпретации кино: как бы обо всем и ни о чем одновременно. Фильм начинается с узнаваемого сюжета о любовном треугольнике, потом постепенно оборачивается агиткой о социальном расслоении в Корее, а затем и вовсе переходит в разряд финчеровского триллера об исчезновении с кровавым, как любят корейцы, но максимально абстрактным финалом.

В целом историю о молодом параноидальном писателе, который то ли выдумал, то ли нет происходящие вокруг него события, легко принять за философское высказывание о человеческом существовании, наследующее романам Достоевского: эдакую попытку пролить свет на противоречивую человеческую натуру, поместив ее в угнетающе парадоксальную жизненную ситуацию. Бытовая трагедия по Чан-дону состоит в абсолютной потерянности современного человека то ли перед роком, то ли перед жизнью, а чаще всего перед лицом собственных демонов, сжигающих «новых Раскольниковых» изнутри.