10 лучших финальных сцен в истории кино
10. «Живым или мертвым» Такаси Миике
Агент-провокатор от японского кинематографа Миике обстоятельно и борзо выстраивает современную гангстерскую сагу о противостояние двух супербандитов. Но только финал показывает, с какими именно героями мы имеем дело. Когда противники сходятся в последнем бою, этот смертный клинч Миике решает разрубить приговором для всей планеты.
9. «Агирре, гнев божий» Вернера Херцога
Так кончают пассионарии: большую часть шедевра Вернера Херцога его герой Агирре кажется сверхчеловеком. Ему хватает персональной одержимости, чтобы пройти со своими людьми испытание перуанскими джунглями. Но эта власть — иллюзия, как наглядно покажет горький финал: камера кружит вокруг обезумевшего конкистадора, оставшегося в компании одних лишь обезьян.
8. «Плата за страх» Анри-Жоржа Клузо
Один из самых динамичных триллеров всех времен, фильм Клузо мастерски треплет зрителю нервы историей нескольких бедняг, пытающихся довезти — через горы, болота и джунгли — рискующий взорваться в любую минуту груз с нитроглицерином. Самый сокрушительный эпизод Клузо, впрочем, заготовил на финал — в котором уже выполнивший работу, выживший герой грезит будущим вальсом с возлюбленной и не замечает опасного горного поворота...
7. «Замужество Марии Браун» Райнера Вернера Фассбиндера
Первый фильм Фассбиндера в «трилогии ФРГ» повествует о взлетах и падениях одной очень амбициозной девушки во время Второй мировой — но завершается история спустя почти десять лет после войны, летом 1954-го. В завораживающей концовке Марию Браун навещает прокурор — пока по радио идет репортаж с финала Кубка мира по футболу. Когда через минуту вся Германия будет заходиться в восторге от победы, Марию Браун разорвет взрывом газа — так, по замыслу Фассбиндера, в начавшее светлеть настоящее страны врывается ее чудовищное недавнее прошлое.
6. «Подозрительные лица» Брайана Сингера
Забудьте о Шьямалане — мастерство разоблачительного, шокирующего финального твиста достигло своей высшей точки в вертком триллере Брайана Сингера. Запутанное, увлекательное расследование завершается выходом главного злодея на свободу — и тотальной растерянностью детектива и зрителей, осознавших, как ловко их обвели вокруг пальца. Кроме того — последняя фраза «Величайшим трюком дьявола было убедить мир в том, что его не существует» стала мгновенной киноклассикой.
5. «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не бояться и полюбил атомную бомбу» Стэнли Кубрика
Кубрик был мастером концовок, которые навсегда впечатываются в память (взять хоть «Космическую одиссею 2001», хоть «Заводной апельсин», хоть «С широко закрытыми глазами» и их финальной репликой «Что нам делать теперь? Трахаться»). Но наш любимый финал в фильмографии классика — неожиданный, ироничный конец «Доктора Стрейнджлава», в котором абсурд Холодной войны вдруг доводится до предела, и за чередой комических разоблачений следует жизнерадостный ядерный апокалипсис под поп-песню We Will Meet Again.
4. «В джазе только девушки» Билли Уайлдера
Комедийная реплика на все времена — когда весь фильм притворявшийся девушкой Джек Леммон, наконец, признается влюбленному пожилому миллионеру, что он мужчина, то слышит в ответ: «Никто не идеален!» Билли Уайлдер так был доволен этой концовкой, что завещал оставить каноническую фразу на собственном надгробье. Сам фильм послужил финалом для еще одного феномена: его популярность вбила последний гвоздь в крышку гроба кодекса Хейса, который десятилетиями сдерживал американских режиссеров.
3. «Китайский квартал» Романа Полански
«Забудь, Джейк, это Чайнатаун», — звучит в последнем кадре шедевра Полански. Только что на глазах у Джейка (Джек Николсон) чудовищно жестоко была убита женщина, которую он полюбил, а раскрытое им дело оказалось подавлено тотальной, беспросветной коррупцией. Зло восторжествовало — и, как намекает неонуар Полански (снятый им вскоре после убийства беременной Шерон Тейт бандой Мэнсона), вовсе не только в Чайнатауне.
2. «Крестный отец» Фрэнсиса Форда Копполы
Весь фильм сопротивляясь судьбе наследника криминального босса, герой Аль Пачино в финале «Крестного отца» все же совершает бесповоротный переход на темную сторону силы. Майкл Корлеоне говорил себе, что все, что он делает, необходимо для выживания его родных — но, как показывает развязка, в которой он врет жене и затем, обняв ее, выставляет из комнаты, чтобы променять буквальную семью на криминальную, речь в данном случае об одном из самых эффектных самообманов в истории кино.
1. «Выпускник» Майка Николса
Концовка «Выпускника» настолько тонко обозначает свои намерения, что хватает зрителей, принявших ее за полноценный, нормальный хэппи-энд. Но стоит всмотреться повнимательнее во взгляд Дастина Хоффмана, только что уведшего девушку, которая ему нравится, из-под венца, чтобы обнаружить, что речь в финале «Выпускника» идет вовсе не о триумфе любви — а о ее невозможности. Восторг на лицах героев сменяется растерянностью, недоумением, подозрением: они понятия не имеют, что только что сотворили. Сокрушительный финал, который только кажется легкомысленным.
10. «Живым или мертвым» Такаси Миике
Агент-провокатор от японского кинематографа Миике обстоятельно и борзо выстраивает современную гангстерскую сагу о противостояние двух супербандитов. Но только финал показывает, с какими именно героями мы имеем дело. Когда противники сходятся в последнем бою, этот смертный клинч Миике решает разрубить приговором для всей планеты.
9. «Агирре, гнев божий» Вернера Херцога
Так кончают пассионарии: большую часть шедевра Вернера Херцога его герой Агирре кажется сверхчеловеком. Ему хватает персональной одержимости, чтобы пройти со своими людьми испытание перуанскими джунглями. Но эта власть — иллюзия, как наглядно покажет горький финал: камера кружит вокруг обезумевшего конкистадора, оставшегося в компании одних лишь обезьян.
8. «Плата за страх» Анри-Жоржа Клузо
Один из самых динамичных триллеров всех времен, фильм Клузо мастерски треплет зрителю нервы историей нескольких бедняг, пытающихся довезти — через горы, болота и джунгли — рискующий взорваться в любую минуту груз с нитроглицерином. Самый сокрушительный эпизод Клузо, впрочем, заготовил на финал — в котором уже выполнивший работу, выживший герой грезит будущим вальсом с возлюбленной и не замечает опасного горного поворота…
7. «Замужество Марии Браун» Райнера Вернера Фассбиндера
Первый фильм Фассбиндера в «трилогии ФРГ» повествует о взлетах и падениях одной очень амбициозной девушки во время Второй мировой — но завершается история спустя почти десять лет после войны, летом 1954-го. В завораживающей концовке Марию Браун навещает прокурор — пока по радио идет репортаж с финала Кубка мира по футболу. Когда через минуту вся Германия будет заходиться в восторге от победы, Марию Браун разорвет взрывом газа — так, по замыслу Фассбиндера, в начавшее светлеть настоящее страны врывается ее чудовищное недавнее прошлое.
6. «Подозрительные лица» Брайана Сингера
Забудьте о Шьямалане — мастерство разоблачительного, шокирующего финального твиста достигло своей высшей точки в вертком триллере Брайана Сингера. Запутанное, увлекательное расследование завершается выходом главного злодея на свободу — и тотальной растерянностью детектива и зрителей, осознавших, как ловко их обвели вокруг пальца. Кроме того — последняя фраза «Величайшим трюком дьявола было убедить мир в том, что его не существует» стала мгновенной киноклассикой.
5. «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не бояться и полюбил атомную бомбу» Стэнли Кубрика
Кубрик был мастером концовок, которые навсегда впечатываются в память (взять хоть «Космическую одиссею 2001», хоть «Заводной апельсин», хоть «С широко закрытыми глазами» и их финальной репликой «Что нам делать теперь? Трахаться»). Но наш любимый финал в фильмографии классика — неожиданный, ироничный конец «Доктора Стрейнджлава», в котором абсурд Холодной войны вдруг доводится до предела, и за чередой комических разоблачений следует жизнерадостный ядерный апокалипсис под поп-песню We Will Meet Again .
4. «В джазе только девушки» Билли Уайлдера
Комедийная реплика на все времена — когда весь фильм притворявшийся девушкой Джек Леммон, наконец, признается влюбленному пожилому миллионеру, что он мужчина, то слышит в ответ: «Никто не идеален!» Билли Уайлдер так был доволен этой концовкой, что завещал оставить каноническую фразу на собственном надгробье. Сам фильм послужил финалом для еще одного феномена: его популярность вбила последний гвоздь в крышку гроба кодекса Хейса, который десятилетиями сдерживал американских режиссеров.
3. «Китайский квартал» Романа Полански
«Забудь, Джейк, это Чайнатаун», — звучит в последнем кадре шедевра Полански. Только что на глазах у Джейка (Джек Николсон) чудовищно жестоко была убита женщина, которую он полюбил, а раскрытое им дело оказалось подавлено тотальной, беспросветной коррупцией. Зло восторжествовало — и, как намекает неонуар Полански (снятый им вскоре после убийства беременной Шерон Тейт бандой Мэнсона), вовсе не только в Чайнатауне.
2. «Крестный отец» Фрэнсиса Форда Копполы
Весь фильм сопротивляясь судьбе наследника криминального босса, герой Аль Пачино в финале «Крестного отца» все же совершает бесповоротный переход на темную сторону силы. Майкл Корлеоне говорил себе, что все, что он делает, необходимо для выживания его родных — но, как показывает развязка, в которой он врет жене и затем, обняв ее, выставляет из комнаты, чтобы променять буквальную семью на криминальную, речь в данном случае об одном из самых эффектных самообманов в истории кино.
1. «Выпускник» Майка Николса
Концовка «Выпускника» настолько тонко обозначает свои намерения, что хватает зрителей, принявших ее за полноценный, нормальный хэппи-энд. Но стоит всмотреться повнимательнее во взгляд Дастина Хоффмана, только что уведшего девушку, которая ему нравится, из-под венца, чтобы обнаружить, что речь в финале «Выпускника» идет вовсе не о триумфе любви — а о ее невозможности. Восторг на лицах героев сменяется растерянностью, недоумением, подозрением: они понятия не имеют, что только что сотворили. Сокрушительный финал, который только кажется легкомысленным.