Вестерны последних лет

Железная хватка (реж. Итэн Коэн, США, 2010)

В вестерне братьев Коэнов 14-летняя девочка (Хэйли Стейнфелд) мстит убийце отца с помощью охотника за головами (Джефф Бриджес). Мэтти Росс, 14-летняя девочка с косичками, разыскивает по необъятной индейской степи злодея (Джош Бролин с на редкость тупым выражением лица), предательски застрелившего ее отца. Вооружена Мэтти только допотопным капсульным револьвером и своеобразным, довольно сутяжническим представлением о справедливости. Слава богу, малышке помогают: хоть и одноглазый, но безжалостный Рустер Когберн (Джефф Бриджес) — престарелый охотник за головами, во время гражданской сражавшийся за конфедератов, — и техасский рейнджер с комплексом неполноценности (Мэтт Дэймон).

Невероятные приключения малолетней мстительницы придумал Чарльз Портис, великий сочинитель вестерн-комедий из Арканзаса. Уморительный, написанный гоголевским (насколько этот эпитет вообще применим к английскому тексту) языком, роман Портиса уже экранизировали в самом конце 60-х — вечно пьяного Когберна там играл сам Джон Уэйн. Версия Коэнов от той разухабистой и болтливой ленты отличается довольно сильно, сами режиссеры прямо говорят, что сняли совершенно самостоятельное кино. Действительно, темные краски тут гуще, а бутылки бурбона — в три раза больше. Кроме того, Коэны вырезали из романа практически все веселые диалоги, и, в общем-то, понятно зачем: эта история рассказывается от лица хозяйственной девочки, напрочь лишенной чувства юмора; в происходящем она не видит ровным счетом ничего смешного. Зато смешное видим мы: все-таки за двадцать лет в профессии Коэны смогли донести до публики главные особенности своего стиля.

Направление режиссерской мысли внимательный зритель может определить по легкому кивку — и когда в кадре, например, только появляется Мэтт Дэймон, толстый, с усами щеткой, в героической техасской шляпе, — сразу становится ясно, что мы имеем дело с еще одним честным дураком. Вообще, несмотря на заметную сдержанность и умеренность тона («Хватка» в первую очередь правильный и увлекательный вестерн и только в десятую — комедия), фирменное коэновское сочетание идиотизма с героикой тут вполне читается. Можно даже сказать, что никогда еще подобный союз не выглядел так прочно и, не побоюсь этого слова, гуманно. 

Строго на запад (реж. Джон Маклин, Великобритания, 2016)

Неторопливый, но вдумчивый и изобретательный вестерн с мощнейшим финалом. «Уничтожить этот дом!» Мужчина в мехах стоит посреди бесконечного поля пшеницы и командует своей шайке отморозков-подручных стереть с лица земли единственное жилище в округе. За этим приказом следует одна из величайших перестрелок со времен Серджо Леоне, жестокая кода для притчи о местах, столь одержимых выживанием, что никто здесь не смеет снять руку с кобуры.

Именно этим нырком в невообразимый, кровавый спектакль дикарства заканчивается «Строго на запад», изобретательный вестерн, который перерабатывает обреченную мечту о Новом мире в басню о неразделенной любви. Начинается он куда более невинно – с классического сказочного «жили-были». Озвученный циничным закадровым голосом ирландского охотника за головами Сайласа (Майкл Фассбендер) фильм рассказывает об истории 16-летнего шотландского пацана Джея (Коди Смит-Макфи), который пересекает океан, чтобы отыскать в Америке свою возлюбленную Роуз. Наивный Джей не только похож на кролика в волчьем логове – он, кажется, еще и последний человек на Среднем Западе, не знающий, что за голову Роуз назначено вознаграждение. Сайлас, соглашаясь помочь парнишке добраться до Колорадо, решает сохранить эту мелочь в тайне.

Как любой хороший вестерн, «Строго на запад» источает постоянную угрозу насилия – но режиссера-дебютанта Джона Маклина в жанре интересует прежде всего его мифологический заряд. Все здесь пропущено через наивную призму взгляда главного героя – и особенно роскошная камера оператора Робби Райана, которая скользит по реалиям самой жестокой главы в американской истории с ускользающей невинностью влюбленного. Джей и Сайлас до конца не раскрывают трагикомический потенциал своего дуэта – утягиваясь в 84 минуты, фильм и не дает им такого шанса. Но их короткое приключение, как ни крути, еще долго не выйдет забыть.

Одинокий рейнджер (реж. Гор Вербински, США, 2013)

Режиссер «Пиратов Карибского моря» Гор Вербински и Джонни Депп снова вместе — и вновь не обойдется без перьев (у актера на голове ворона) и абсурдного грима. Речь пойдет о приключениях бессмертного рейнджера (Арми Хаммер) и мудрого индейца Тонто (Депп). Сан-Франциско, 1933-й. Мальчонка в черной маске и ковбойской шляпе шатается по гастролирующей ярмарке, а точнее — по мини-музею живой истории: вот чучело бизона, вот окосевший после визита к таксидермисту медведь, вот восковая фигура престарелого индейца. У последнего мальчик задерживается — и не зря. Не успеет он моргнуть, как индеец заговорит — и окажется самим Тонто, героем любимого ребенком в маске и всеми его сверстниками радиосериала «Одинокий рейнджер», повествующего о похождениях прокурора-идеалиста, ставшего мстителем в маске и на белом коне, и его несколько чокнутого напарника из племени команчей — с крашеным лицом и мертвой вороной на голове.

Последует рассказ о далеком 1869-м и первой встрече рейнджера по имени Джон Рид (Арми Хаммер) и индейца Тонто (Джонни Депп) — тогда оба оказались в кандалах, — о смерти одного из них и его чудесном воскрешении, тайне серебряной шахты и злоупотреблениях застройщиков во власти, шлюхе с костяной ногой (Хелена Бонэм Картер в лучшем виде, чем в фильмах мужа Тима Бёртона) и одной на двоих женщине братьев Ридов.

Обрамляющая основной сюжет «Одинокого рейнджера» конструкция с 1933-м для понимания этого вестерна по мотивам радиосериала, пик популярности которого пришелся как раз на тридцатые годы, играет роль чуть ли не самую важную. Не будь ее — и Гора Вербински можно было бы обвинить в том, что он здесь просто перекладывает на Дикий Запад формулу успеха своих же «Пиратов Карибского моря»: сотканный из сотни жанровых клише — в данном случае от мнимости власти закона до гонок на вагонетках — приключенческий сюжет, $200 миллионов на чудеса трюковой акробатики, лав-стори на втором плане, эксцентрика ряженого Джонни Деппа — на первом. Причем перекладывает с переменным успехом — если с экшеном (эффектные схватки на крышах поездов нравятся Вербински так, что он посвящает им не только завязку, но и финал) и комедией (дуэт Хаммера и Деппа получается куда более смешным и естественным, чем партнерство того же Деппа с Орландо Блумом) в «Рейнджере» полный порядок, то само развитие сюжета порой вызывает вопросы — иногда кажется, что тот или иной поворот нужен автору лишь в качестве повода для секундного гэга или ударного спецэффекта.

Благодаря, впрочем, той самой истории с мальчиком и индейцем из музея живой истории, Вербински уворачивается от любых претензий по части как нарратива, так и соответствия правилам хорошего вкуса (первоисточник и в тридцатых проходил по ведомству китча — что уж говорить про наши дни) — и дело тут не в эксплуатации канонов когда-то славного жанра вестерн для увеселения малолеток, а в том, что, видимо, только в таком виде вестерн имеет сейчас право на жизнь. Таким, значит, лишенным любых моралей, под завязку забитым остротами и аттракционами, разворачивающимся в воображении десятилетнего ребенка, в котором только что вдруг ожила восковая фигура, — и фронтир здесь отделяет не колонистов от индейских территорий, а этого самого ребенка — от скучной, низведенной до чучел реальности.

Омерзительная восьмерка (реж. Квентин Тарантино, США, 2016)

Вестерн, номинированный на Оскар в 2015 году. По заснеженному пейзажу американского Северо-Запада (который, как учат нас вестерны вроде «Великого молчания» или «Маккейба и миссис Миллер», был не менее диким, чем классический Запад), преодолевая жуткую метель, ковыляет дилижанс. Внутри – охотник за головами Джон Рут (Курт Рассел) и его свежая добыча, буйная убийца (Дженнифер Джейсон Ли), которая то и дело напрашивается на хук в нос. Рут направляется в городок Ред Рок, чтобы там сдать свою пленницу на повешение, – но снегопад усиливается, а дилижанс то и дело задерживают встречающиеся на ходу попутчики: сначала коллега Рута майор Уоррен (Сэмюэл Л. Джексон) с двумя трупами вместо багажа, затем – новый шериф Ред Рока по фамилии Мэнникс (Уолтон Гоггинс). Рут поворчит-поворчит, а все-таки возьмет обоих в компаньоны.

Увы, когда пурга загонит путников в отдаленную придорожную лавку – уже набитую другими недобитыми типажами жанра вестерн, Тарантино, рассказывающий здесь самый пространный и самый говорливый киноанекдот в карьере, начнет все очевиднее гнать пургу. Вестерн тут же обернется камерным, запертым в четырех стенах квазидетективом (один из восьмерых героев восьмого фильма Тарантино – не тот, за кого себя выдает), в равной степени вдохновленным Корбуччи, Агатой Кристи и «Нечто» Карпентера. Как может догадаться любой постоянный зритель Тарантино, все это закончится кровавой баней – но до нее придется продраться через бесконечные, на грани самопародии (а временами – и за ней) «фирменные» тарантиновские диалоги, которые, сколько бы ружей ни было в кадре, остаются главным оружием персонажей режиссера.

Предложение (реж. Джон Хиллкоут, Австралия, 2005)

Мрачнейший кенгуру-вестерн по сценарию Ника Кейва. На окраине мира, в австралийской пустыне, где мухи, пыль и голые аборигены с копьями упорно держат оборону против Цивилизации, двое мужчин заключают устную сделку. Один — Чарли Бернс (Пирс), романтик, склонный поступать скорее фасонисто, чем логично, обещает застрелить своего старшего брата, головореза в бегах. За это другой, капитан Стэнли (Уинстоун), одышливый кокни, полный предрассудков Старого Света (например, на Рождество Стэнли выписывает по почте елочку), — согласен выпустить из-под ареста младшего братишку Бёрнса.

Если вы хотите заглянуть в ад — вам как раз сюда. Плавится воздух, ребрами белеют голые деревья, ублюдочные солдаты вырезают скотоподобных аборигенов. Обычные «проклятые вопросы» вестерна звучат в этих декорациях с каким-то совершенно горячечным надрывом. В австралийской скороварке все императивы всплывают в голове только в связи с солнечным ударом. Действительно, о каких долге, чувстве и правде может идти речь в месте, где даже Бог, по образному выражению одного из героев, «выпарился»? Единственным действительно волнующим вопросом тут может быть такой: что хуже — иметь такое настоящее, как в фильме Хржановского «4», или такое прошлое, как здесь? Да, вот еще — сценарий этого кенгуру-апокалипсиса написан Ником Кейвом. Журнал Empire в свое время приравнял фильм к «Таксисту», и это уже — исчерпывающая рецензия.

Самый пьяный округ в мире (реж. Джон Хиллкоут, США, 2012)

Криминальный вестерн от клипмейкера Depeche Mode Джона Хиллкоута про времена, когда за продажу алкоголя можно было получить пулю в лоб. Главные герои — братья-бутлегеры, которым приходиться отстаивать свой бизнес перед гангстерами и коррумпированными полицейскими. Пресный — неожиданное слово для описания чего-то, имеющего отношение к бухлу, но оно лучше всего подходит к этой бутлегерской саге, живенько, но не то чтобы оригинально проносящейся по временам сухого закона. Восемнадцатая поправка разом превращает в преступников троицу братьев Бондурант — жесткого стоика Форреста (Том Харди), болтливого пьяницу Хауарда (Джейсон Кларк) и впечатлительного юношу Джека (Шайа ЛаБаф). Вскоре в их дверь уже будут стучаться грязные на руку копы, жаждущие своей доли доходов от самогонного бизнеса. Добавьте риторику о превышении должностных полномочий, подсыпьте либертарианских ценностей, поперчите стрельбой и погонями, хорошо взболтайте.

При этом все разыграно отборным коллективом — от Харди до Гари Олдмана в роли грозного гангстера и Гая Пирса в качестве федерала, сочетающего продажность с завидным дендизмом. Именно они перетягивают на себя внимание — но сюжет упрямо выводит на первый план героя бровастого как никогда ЛаБафа. Удивляет в первую очередь то, что это непритязательное, ремесленническое кино сделано руками режиссера Джона Хиллкоута и сценариста Ника Кейва, чья предыдущая совместная работа — вестерн «Предложение» — была куда выразительнее. Здесь же даже саундтрек составлен из банальностей — за исключением старорежимного кавера легенды блюграсса Ральфа Стэнли на «White Light/White Heat» Velvet Underground. Если бы весь фильм излучал столько энергии, импровизации и соула, он бы точно получился покрепче вышедшего у Хиллкоута жиденького коктейля.

Отверженные (реж. Джонни То, Гонконг, 2006)

Героический вестерн эпического размаха — гонконгский номинант на «Оскар» 2006 года. Серджио Леоне когда-то снимал свои фильмы о Диком Западе в Испании, старательно выдавая ее горы и песчаные карьеры за мексиканские ландшафты. Джонни То из Гонконга поступает и проще, и искуснее: он тоже снимает вестерн и тоже недалеко от дома, в Макао, но вовсе не пытается что-то изображать. Запад есть Запад, Макао есть Макао, но хотя герои «Отверженных» — вполне современные китайцы, эпического размаха здесь ничуть не меньше, чем в спагетти-вестернах.

Причем То не нужны бескрайние степи — чтобы развернуться в полную силу, ему хватает холла маленькой гостиницы или пустой квартиры, в которую не успели ввезти мебель.

Именно там, в необжитой малометражке, накануне судьбоносной передачи Китаю колонии и всех ее бизнесов (включая нелегальные) и встречаются герои: изгнанник Во, вернувшийся в город с женой и младенцем, после того как долго был в бегах, и четверо суровых мужчин в плащах и с пис-толетами. Двое пришли, чтобы застрелить новосела (когда-то Во пытался убить их босса), двое других — чтобы им помешать. Трагикомичность ситуации в том, что все пятеро — друзья чуть ли не со школьной скамьи. И хотя долг чести сейчас и заставит их палить друг в друга, никто на самом деле этого не хочет.

Дальше — чистая батальная хореография. С размеренностью рекламных пауз фильм Джонни То прерывается пляской смерти, причем кружатся в ней не только бойцы под градом пуль. Оказавшаяся на линии ураганного огня дверь слетает с петель и делает многократное сальто (разумеется, в рапиде); отфутболенная кем-то банка энергетика выполняет подъем с переворотом — пока она упадет, двадцать человек успеют перебить друг друга. В лучших традициях жанра вся эта стрельба нанизана на куцый обрывок суровой сюжетной нитки: пятеро уставших бандитов намерены присвоить вывозимую из Макао тонну золота.

Это обреченное ограбление украшено по-китайски сентиментальными, даже надрывными деталями, вроде уютной, совсем семейной трапезы, которую устраивают бывшие враги, или погребального костра, который верная жена сооружает мужу прямо посреди квартиры. Или звон детской погремушки, прислышавшийся на больничной койке смертельно раненному, — совершенно мелодраматический прием! Но Джонни То тем и славен, что, воспевая уже порядком надоевшую тему — честь, долг и крепкую пацанскую дружбу, — он компенсирует пафосную героику изрядной долей иронии. Получается прямо как в жизни — и больно, и смешно.

Джанго освобожденный (реж. Квентин Тарантино, США, 2012)

Спагетти-вестерн от Квентина Тарантино, в котором он заклинает расизм под песни Тупака Шакура. Главный герой — чернокожий раб Джанго — отправляется спасать жену с плантации перверта-франкофила в исполнении Леонардо Ди Каприо. «Ниггер на лошади!» — восклицает на пятнадцатой минуте «Джанго освобожденного» случайный персонаж. Всадника зовут Джанго (Джейми Фокс), он еще неуверенно держится в седле, а в его глазах еще читается недоумение. Удивляет Джанго в первую очередь его собственный спутник — доктор Шульц (Кристоф Вальц), немец по происхождению, дантист по профессии и охотник за головами по призванию. Еще несколько дней назад Джанго пешком и в кандалах пересекал Техас, будучи собственностью пары работорговцев. Тут, щеголяя тевтонским акцентом и дантистской повозкой за спиной, появился Шульц — который работорговцев нейтрализовал, а Джанго освободил. Руководствовался немец при этом соображениями не аболиционистскими, а практическими. Освобожденный раб должен помочь ему опознать братьев Бриттл, троицу объявленных в розыск надсмотрщиков-садистов, когда-то жестоко наказавших Джанго и его жену за побег с плантации.

Без аболиционизма, впрочем, новый фильм Квентина Тарантино не обходится — но это, конечно, оказывается аболиционизм узнаваемо тарантиновского толка. Миссия по спасению жены Джанго с плантации перверта-франкофила (Леонардо ДиКаприо), которая составляет содержание всей второй половины фильма, оборачивается тотальной победой над историей угнетения — причем одерживает ее не столько чернокожий герой, сколько кинематограф как таковой. Абсолютное зло расизма (помимо ДиКаприо его фактурно олицетворяет еще и Сэмюэл Л. Джексон в роли слишком верного хозяину пожилого раба) здесь забалтывается фирменными диалогами, раскидывается по углам под саундтрек из Рика Росса и Тупака, в конце концов взлетает на воздух, обмотанное динамитными шашками. 

«Джанго» при этом полон моментов, в которых чувствуется рука того автора, которому когда-то хотела подражать добрая половина режиссеров планеты. Вот Шульц углядывает в истории Джанго параллель с «Нибелунгами», вот в фильм ненадолго входит Франко Неро, звезда оригинального «Джанго», вот жанр спагетти-вестерна вдруг оборачивается блэксплотейшном. Но парадокс «Джанго» в том, что как раз классические тарантиновские фокусы работают тут хуже всего — мастер же успел объяснить их секрет всему миру. Есть к тому же одна уловка, на которую попадается уже сам режиссер. «Джанго», в своем противлении расизму достигающий почти мультипликационного морализма (что не мешает ему многократно и небезупречно шутить на тему), подразумевает, что обязательный вестерновский фронтир здесь проходит по сознанию зрителя. «Ниггер на лошади!» — смешно? Ну да. То-то же. Да, кино, или искусство в принципе, сильнее любого зла. Есть, однако, что-то глубоко неприятное в том, как лихо автор сначала обнаруживает это зло в зрителе, а потом делает тому саечку за испуг — «что ты переживаешь, кино-то приключенческое».

Джейн берет ружье (реж. Гэвин О’Коннор, США, 2016)

Вестерн о сильной женщине с Натали Портман превращается в мелодраму о том, как тяжело женщине одной на Диком Западе.

1871 год, Нью-Мексико. Джейн Хэммонд (Натали Портман), у которой не сходит с лица стоическое благородство, обеспокоена. Ее муж Билл только что вернулся на семейное ранчо с пулями в спине — более того, за ним по пятам идут старые враги, отряд головорезов местного вершителя судеб Джона Бишопа (Юэн Макгрегор). Вместо того, чтобы бежать, куда глаза глядят, Джейн сдает крошку-дочь на попечение подруги, заряжает кольт и готовится держать оборону. Предварительно — заручившись угрюмой помощью своего бывшего жениха (Джоэл Эдгертон). 

«Расскажи свою историю, Джейн», — просит подругу ее брутальный экс-бойфренд. «Веселого рассказа не жди», — невозмутимо предупреждает она. В принципе, этот обмен репликами может служить идеальной рецензией к фильму в целом — выступая на территории вестерна, картина Гэвина О'Коннора ухитряется свести на нет и всю приключенческую залихватскость, и традиционный драматизм жанра. Ружье-то Джейн в итоге берет, но фильм о ней куда больше любит браться за многочисленные флешбэки — в которых безраздельно царит безнадежная и чернушная, жалостливая мелодрама. Портман здесь явно наследует Рэкел Уэлч из «Ханни Колдер», вестерна 1971 года с более-менее идентичным (правда, куда яснее рассказанным) сюжетом — особенно когда в финале наконец распускает волосы. Другое дело, что этой решающей перестрелки приходится ждать целый час, а он заполнен выяснением отношений, больше подобающим мыльной опере. Та же «Ханни Колдер» беззастенчиво эксплуатировала образ смертельной красотки-мстительницы (почти на манер «Я плюну на ваши могилы»). «Джейн» же, напротив, боится шагу ступить без тяжеловесного напоминания о трудной женской доле — причем вместо феминистского высказывания тянется прижать свою героиню к суровому мужскому плечу. Стоило ли тогда ей в принципе браться за пресловутое ружье?

Три могилы (реж. Томми Ли Джонс, Франция, 2005)

Усталый экзистенциалистский вестерн про приключения трупа где-то в пустыне на границе с Мексикой. Стареющий и грустный ковбой Пит (Томми Ли Джонс) дружит с другим ковбоем, эмигрантом из Мексики Мелкиадесом Эстрадой (Хулио Седилло). Они вместе таскаются по барам, снимают там теток, болтают о том и сем. Однажды в их городок присылают нового патрульного копа Майка (Барри Пеппер). Он, хотя и помоложе всех героев, уже изрядно устал от жизни и пример его нехитрых развлечений — мастурбация в пустыне на порножурналы.

Как-то раз от этого занятия Майка отвлекают ружейные выстрелы. Отличаясь быстротой реакции, он сходу начинает палить вокруг и убивает охотившегося неподалеку Эстраду. Недолго думая, Майк прячет мексиканца в ближайшей канаве. Через две недели Эстраду, уже изрядно подгнившего, находят и без особых почестей хоронят на кладбище. Каким-то образом Пит узнает имя убийцы друга, но, вместо того чтобы банально отомстить, похищает Майка, заставляет выкопать тело и тащить его через границу, в родной город Эстрады, чтобы устроить другу третье — достойное погребение. 

«Три могилы» — не только первая полнометражная режиссерская работа Томми Ли Джонса. Это, к тому же, плод удивительного сотрудничества. Сценарий к фильму написал Гиллермо Арьяга («Сука-любовь», «21 грамм»), питающий слабость к бесчеловечно запутанным сюжетам, крошеву из флэшбэков и разговорам, оборванным посредине какого-нибудь умного слова. Продюсером же выступил вездесущий Люк Бессон, который, напротив, предпочитает кино, минимально воздействующее на человеческий мозг. Возможно, именно благодаря необходимости выруливать между Сциллой арт-хауса и Харибдой мэйнстрима, этот экзистенциалистский вестерн, снятый на старости лет актером голливудских боевиков, так попахивает шедевром. А, может, Томми Ли Джонс просто нашел, наконец, себя.