Джозеф Гордон-Левитт: «Если бы я встретил Филиппа Пети сорок лет назад, он бы меня зарезал во сне»
Он, возможно, пока не стал суперзвездой экшена, но в движении на киноэкране Джозефу Гордону-Левитту равных мало. Вы могли видеть, как он преодолевает законы гравитации в кружащихся коридорах «Начала» и как взлетает будущим Робином в финале трилогии «Темный рыцарь». Он возглавлял торжественный плясовой флэшмоб в «500 днях лета» и танцевал со Скарлетт Йоханссон в «Страстях Дон Жуана», секс-комедии 2013-го, которую он сам написал и снял.
Танцевальные навыки наверняка пригодились Гордону-Левитту в «Прогулке», истории бессмертного и невыдуманного представления, которое потрясло Нью-Йорк и весь мир. Ранним августовским утром 1974 года, всего за день до исторической отставки Никсона, таинственный одиночка вышел на трос, протянутый между башнями-близнецами Всемирного торгового центра, заворожив столпившихся в 400 метрах внизу зевак. Через 45 минут нелегального трюкачества Филипп Пети был арестован (обвинения сняли, когда он согласился выступить в Центральном парке) — но до этого успел создать несколько образов, красота и поэзия которых пережили и сами башни.
История перформанса Пети (который он сам называл «бунтом») уже становилась основой для оскароносной документалки «Канатоходец» 2008 года. Теперь же ее разыграл в игровом формате и в захватывающем дух 3D Роберт Земекис («Форрест Гамп», «Назад в будущее») — с Гордоном-Левиттом в главной роли и брызжущей с экрана наглостью, нонконформистским обаянием и одержимостью Пети. Time Out позвонил Гордону-Левитту в Лос-Анджелес.
Вы очень пластичны в «Прогулке» — играете не только лицом, но и всем телом.
Мне нравятся роли, требующие пластической выразительности. Конечно, лицо и глаза всегда останутся главными инструментами для актера. Но для меня не менее важно понять, как персонаж стоит, как он ходит, какая у него осанка — и это особенно важно для героев вроде Филиппа Пети из «Прогулки», человека, работающего телом.
Насколько я понимаю, Филипп Пети сам готовил вас к роли.
Он настаивал, что именно он будет тем, кто научит меня ходить по канату. Думаю, он хотел показать мне из первых рук, что работа канатоходца не ограничивается одной только акробатикой. Это не трюк. Он подходит к канату, будто танцор. В том смысле, что танец — не только телодвижения, но и искусство, по-своему поэтичное. То же касается и трюков Пети — их прелесть не только в преодолении опасности.
На протяжении многих лет Пети хотел сам снять этот фильм и сыграть в нем главную роль. Его участие вас не нервировало?
Филипп — перфекционист, особенно в том, что касается его искусства, так что я не знал, как у нас с ним сложится контакт. Я опасался, что он будет требователен или слишком настойчив. Представьте мое облегчение, когда он оказался человеком великодушным и позитивным. Человеку, с которым я познакомился, 64 года. А тому, который прошел по тросу между башнями-близнецами, было 24. Думаю, он немало повзрослел за это время — да и он сам первым в этом признается. Наверное, если бы я встретил 24-летнего Филиппа Пети и сказал ему: «Чувак, а я буду играть тебя в голливудском блокбастере», он бы меня зарезал во сне.
Часто падали с каната во время съемок?
Да постоянно. Ну, то есть, я не падал в прямом смысле слова, но и правильно ходить научился далеко не сразу. Важно было избавиться от вихляния во время ходьбы. На самом деле, когда научишься, ходить по канату — как ездить на велосипеде. Если ты умеешь это делать, умеешь управляться с шестом-балансиром, упасть становится очень тяжело. Мне, правда, не приходилось делать это на высоте 400 метров.
Кроме умения удерживать равновесие, наверное, нужно выработать и правильный настрой.
Настрой невероятно важен. Филипп, например, крайне позитивный человек. Поэтому, мне кажется, ему и удаются все эти невероятные трюки — он вообще не думает о негативном. Он избегает пораженчества, не позволяет себе и мысли о том, чем на самом деле рискует. Мы все склонны тревожиться. Но тревоги, стоит им поддаться, сбываются настоящей бедой. Филипп же делает все, чтобы в жизнь воплотился его оптимизм. Примерно так он подошел и к отношениям со мной — был настроен очень положительно, не сомневался во мне ни на минуту.
У него хватает и наглости — обаятельной, но тем не менее.
Когда мы с Бобом Земекисом обсуждали персонажа, то он посоветовал мне посмотреть «Паттона» с Джорджем С. Скоттом. Блестящее кино, которое я раньше не видел. С одной стороны, ты любишь его героя. Он обаятелен, силен, остроумен. С другой стороны, ты все время понимаешь, что этот мужик абсолютно сумасшедший. Он еле-еле сохраняет рассудок. Как по мне, такой контраст — гарантия интересной, увлекательной роли.
Вы с Земекисом обсуждали события 11 сентября и то, как «Прогулка» с ними соотносится?
Конечно, и мне с самого начала было ясно, какие мысли стоят за его подходом к фильму — с которыми я абсолютно солидарен. Да, 11 сентября мы пережили невероятную трагедию, но история Всемирного торгового центра этой бедой не ограничивается. Не менее важно помнить и положительные моменты, тепло, яркие образы и опыты, связанные с чем-то или кем-то, кого вы потеряли. У меня тоже хватало потерь… Естественно, многие люди на этой планете переживали и более страшные вещи, но я остался без брата (Дэн Гордон-Левитт умер в 2010-м — прим. Time Out) и знаю, что такое мириться с утратой. Я стараюсь помнить, каким он был, как он жил, пытаюсь хранить все прекрасные и разнообразные воспоминания о нем.
Дэн был глотателем огня и завсегдатаем Burning Man. Уверен, что он бы оценил «Прогулку».
Вы абсолютно правы. Он был в восторге от «Канатоходца». Я черпал вдохновение в том, что знал: для Дэна Филипп Пети был образцом для подражания. Он называл это моментом истины — когда ты полностью готов и делаешь первый шаг. И знаешь, что пути назад нет.
У вас тоже был такой момент истины — когда вы отчислились из университета Колумбии и вернулись к актерской игре. Чем он был вызван?
Я тогда очень увлекся короткими видео и их монтажом. Не спал ночами, учился монтировать, экспериментировал с самой разной ерундой, записывал песни, склеивал их вместе. Мне так все это нравилось, что я перестал посвящать время мыслям об учебе и перестал писать эссе для занятий литературой. И вскоре я бросил учебу совсем. А потом мне вновь захотелось играть. Меня потянуло обратно на съемочную площадку, захотелось сделать карьеру, которая впоследствии бы позволила мне делать все, чем я занимаюсь сейчас. Я до сих пор шокирован и доволен тем, как легко, органично все вышло.
Ваш следующий фильм — «Сноуден» Оливера Стоуна. Можете рассказать о его подходе к знаменитому разоблачителю?
Конечно. Сноуден — настоящий, искренний патриот. Он хотел подкинуть американскому обществу пищу для ума, напомнить, что вообще-то американское правительство должно отчитываться перед народом, а не наоборот. Не подумайте, что я из тех актеров, кто всем вокруг говорит, что думать о правительстве (смеется). Но я и правда хочу, чтобы каждый разобрался в этой истории и решил за себя, что думать.
Вы склонны работать с волевыми режиссерами, которые пытаются полностью контролировать весь процесс: Стоуном, Земекисом, Кристофером Ноланом, режиссером «Кирпича» и «Петли времени» Райаном Джонсоном. Не волнуетесь насчет восьмого эпизода «Звездных войн», который снимет Джонсон?
Волнуюсь? О нет. Райан — настоящий талант. Я уверен, что он снимет лучшую серию «Звездных войн» в истории — я серьезно. Не знаю при этом деталей, и мы с ним ни разу «Звездные войны» не обсуждали. Но того, что я знаю о Райане, достаточно, чтобы утверждать: он снимет прекрасный, шикарный фильм.