Пока ночь не разлучит

Молодой официант, переодеваясь в подсобке в зеленый бархатный фрак, шепчет нелепые непристойности в мобильник. Официант бывалый, дождавшись, пока молодой выйдет, начинает выговаривать трубке за пролитый на брюки чай. На кухне деловито снуют — вот по-другому не скажешь — узбекотаджикские лица, руководит ими су-шеф Малик (то есть Миша), который виртуозно ругается матом и одновременно делает из пищи на тарелке дорогую картинку. В зале — золото, бархат, гардины, люстры. Претенциозная жена нувориша обсуждает с мамой развод, ее дочки-ангелочки ругаются. Два бизнес-живчика планируют распилы-откаты и пьют «Помероль», две провинциальные «куршевельки» восхищаются, дизайнер спаивает двух лесбиянок-француженок. В углу, глядя на арфистку обреченными глазами, скучает над стаканом минералки Шнуров.

Основа для сценария Александра Родионова — статья из «Большого города», авторы которой подслушали в ресторане «Пушкинъ» разговоры и сложили их в один сюрреалистический речитатив; Борис Хлебников перевел это в киноформат в декорациях другого пафосного заведения — The Most. Социальная сатира — жанр, понятно, беспроигрышный. И на фильм есть два взгляда. Один — расхожий: боже, неужели люди действительно так живут?! Второй — а что тут, собственно говоря, такого? Но важнее, что описанная натура является в первую очередь уходящей. Мода на «слишком» и «чересчур», достигнув своего пика, пошла на убыль. «Ночь», которая была бы остроактуальным высказыванием еще год назад, сегодня кажется устаревшей. А что поделаешь? Сатира — девушка ветреная. Однако, пропустив момент злободневности, фильм Хлебникова, как всякий портрет эпохи, начал движение в обратную сторону, и через десять лет мы будем смотреть его — как смотрим сейчас картину «8 ½ долларов»: широко раскрытыми от удивления глазами.