Интервью: Дэвид Мамет
Режиссер «Красного пояса» и легендарный драматург, по чьим сценариям сделаны «Ронин», «Неприкасаемые», экранизации и постановки Чехова, учит нас консьюмеризму.
Как вы заинтересовались единоборствами, в частности бразильским джиу-джитсу?
Несколько лет назад я оказался в Лос-Анджелесе, и один мой друг, который всегда грозился показать мне, что такое джиу-джитсу, отвел меня в зал. Меня заинтриговала даже не столько техническая сторона борьбы, сколько мир, окружающий ее. Люди, которых она привлекла. Почему? Она ведь не рассчитана на атаку и победу над противником. Там другие принципы.
А что такое этот красный пояс?
В бразильском джиу-джитсу только один красный пояс. И сейчас его носит только Хелио Граси, один из двоих родоначальников стиля. Ему 95 или 96.
Главный герой фильма все время говорит о «несоревновательной философии» джиу-джитсу. Как же они получают свои пояса без соревнований?
Они получают пояса от учителя. В целом философия тут действительно сводится к тому, чтобы совершенствоваться в мастерстве не за счет поражения другого. Во многих единоборствах люди соревнуются, чтобы попасть на следующий уровень. Они должны доказать свое мастерство победой над противником. В джиу-джитсу все наоборот. В один прекрасный день, когда учитель решит, что ты готов, он просто в конце занятия вручает тебе следующий пояс.
Вы списали образ «знаменитого актера Чета Франка» с кого-то? Как вообще у такой знаменитости могут оказаться ворованные часы?
Именно у такой знаменитости они и могут оказаться. Я вот тебе расскажу историю. Как-то раз я был на вечеринке с моим другом Джоном Верноном. И к Джону подходит один крендель, который только что получил на студии какую-то страшно крутую работу, и Джон, как и положено на вечеринках, говорит ему: «Какие замечательные у вас часы!» Мужик моментально откликается: «Как здорово, что вы заметили, это ведь “Патек Филипп”! Я купил их за 40 тысяч! То есть не сам я купил, а мой персональный помощник по покупкам — у меня совершенно времени нет ходить и выискивать что-то!» Он отходит, Джон начинает ржать. Я спрашиваю, чего это его так разобрало. Джон отвечает, что этот актер — просто последний идиот. Во-первых, какой дурак будет платить 40 тысяч за паршивые наручные часы? Во-вторых, если эти часы действительно стоят 40, то можно купить их за 20, сделав пару звонков. В-третьих,это просто неприлично — говорить всем подряд, во сколько тебе обошлись часы. И, в-четвертых, если у него действительно есть персональный помощник по покупкам, то только две вещи возможны в таком случае, одна — правда, а вторая — только предположение. Первая, которая правда: этот помощник платил не 40 тысяч за часы. Вторая: часы — подделка. Потому что, если этот парень достаточно глуп, чтобы держать помощника, который не в состоянии торговаться, то он и не узнает, что носит подделку или, того хуже, краденую вещь, за которую заплатили не больше 300 долларов.
Что заставляет вас переписывать русскую драматургию, в частности Чехова, привнося совершенно неожиданную трактовку — как, например, в «Вишневом саде», где вы все свели к сексуальной неудовлетворенности героев?
Я не переписываю, а адаптирую пьесы. Что касается непосредственно «Вишневого сада», то, по-моему, до деревьев там никому нет дела. Почему-то принято толковать эту пьесу как борьбу между старыми и новыми ценностями. Я так не думаю. По-моему, ее надо понимать исключительно по поступкам героев. Чехов был явно воодушевлен сценой между мадемуазель Варенькой и господином Кознышевым из «Анны Карениной». Они оба знали, что были сведены друзьями и судьбой, чтобы объединиться, но Кознышев так некстати вспомнил о грибах — и два замечательных человека оказались обречены на одиночество. Если присмотреться, все у Чехова играют эту же сцену: Аня и Петя Трофимов, Дуняша и Яша, сама Раневская, отдавшая все возлюбленному и преданная им… Все какие-то несостоявшиеся и не могущие состояться пары. Несовпавшие люди, и каждый пытается восполнить свою неудовлетворенную сексуальность. Все так просто! При чем тут вообще вишневый сад?