Леонид Хейфец: «Семья на наших глазах исчезает»
— Зачем эта пьеса нужна сейчас?
— Она актуальна сегодня и всегда. Мы беспрерывно становимся свидетелями кровавых столкновений между людьми, даже близкими, внутри семьи. Семья вообще на наших глазах исчезает. А ведь она — основа человеческой жизни.
— Герои Миллера несчастны. В чем их ошибка?
— Сказать, что это история несчастных людей, я не могу. Но человеческая жизнь несет в себе много боли. Для Миллера главное, что «в этом доме никогда не было любви». Если хотя бы пять человек в зале поймут, что жить в доме, где нет любви, очень-очень печально, то смысл постановки будет оправдан.
— А вы чью сторону принимаете?
— Автор говорил, что зритель сам обязан найти понимание судеб героев. И я пытаюсь понять драматизм всех сторон. Считаю — и привык так работать: у каждого своя правда. Например, когда женщина говорит: «Я хочу денег! Я хочу ходить в кино, пойти в ресторан!» — я понимаю ее на сто процентов: она имеет право в своей единственной жизни на маленькие человеческие праздники. А старый оценщик Соломон — это каждый из нас в определенные годы жизни. Чем мы старше, тем более одинокими мы становимся. Уходят друзья, близкие, и у нас ничего не остается кроме памяти.
— Не слишком ли болезненная тема для современных людей?
— У меня нет никаких иллюзий. И ставить эту пьесу, и смотреть ее — очень непростое дело. Но какая-то часть публики должна откликнуться на это. Ведь не все же ломятся на попсу. Есть зрители, которые предпочитают другое. На них мы рассчитываем.
— Как вы «сошлись» с новой для себя актерской командой?
— Несведущим людям кажется: чем меньше артистов в пьесе, тем легче работать. Но это чрезвычайно сложная психологическая и этическая ситуация. Тем более если эти несколько людей существуют в очень тесном пространстве Малой сцены. Похоже на то, как подбирают космонавтов и проверяют их на совместимость. Но я доволен тем, к чему мы пришли в результате. Александр Андриенко, Татьяна Аугшкап, Ефим Байковский, Виктор Запорожский прекрасно справились с этой сложной работой. И редко приходится такое говорить, но я влюблен в пространство, во все, что сделал сценограф Владимир Арефьев. Мне хочется в его декорациях жить. Здесь есть тепло, есть прожитая человеческая жизнь. Мне кажется, что он сделал одну из лучших своих работ последнего времени. Ее сердечность покоряет.
— Есть ли вещи, у которых нет цены?
— Я ничего нового не скажу. Сколько стоит поднести стакан воды человеку, который гибнет от жажды? Сто рублей? Тысячу? Какой тариф у помощи? Какой тариф у сострадания? Нет цены этому.
— За бесценные вещи порой приходится дорого платить?
— За все надо платить. Жизнь моя — тому подтверждение. «За все приходится расплачиваться» — Артур Миллер вкладывает это соображение в уста простому полицейскому, но я с ним полностью согласен.