Интервью: Катя Гордон
Еще недавно вы говорили, что не хотите быть телеведущей: мол, на ТВ надо либо делать авторские программы, либо продюсировать интересные проекты.
Я согласилась участвовать в «Городских пижонах» потому, что, как большинству нормальных людей, мне осточертело телевидение в том виде, в котором оно существует. Своим присутствием я выражаю поддержку Первому каналу в этом эксперименте. Я сама фанат хороших сериалов и уже давно перед сном врубаю что-нибудь типа «Любовниц» и «Калифрении» и считаю, что аудитория давно созрела и для хороших сериалов, и для кино мирового уровня, которое в прайм-тайм показывать по разным соображениям не рентабельно.
Но мне кажется, что вы не очень уютно себя чувствуете в этом формате.
В том-то и дело, что формата никакого нет. Это эксперимент чистой воды, и как далеко он зайдет, никто не знает. Может быть, он выльется во что-то более определенное. А, может, и нет. Собирается приятная компания, обсуждает увиденное. Мы болтаем, и перегружать эту болтовню каким-то сверхсмыслом никто не хочет — просто потому, что его там нет. Но клянусь вам: если у меня все сложится с полнометражной картиной, с которой я должна скоро запуститься, я не променяю режиссуру на ведение какой бы то ни было передачи на каком бы то ни было канале.
Значит, вы сильная женщина.
Поток грязи, которым меня облили после инцидента на радио, оставлял мне два пути: послать всех к такой-то матери или пойти и повеситься. Но я, честно говоря, совершенно не готова ко второму варианту.
Вы не поверите — это моя любимая… нет, не фраза, а ощущение себя. То, что мечты сбываются, не приносит ожидаемых результатов. В детстве я ощущала себя уродом: была слишком белобрысой — волосы, ресницы. Брови просто фломастером иногда красила. А мечтала быть как девчата в одноименном фильме. Мне хотелось всем нравиться. Однажды наступил момент, когда мне сказали: «Катя, да вы же красавица!» Вы думаете, это принесло мне счастье? Ничего подобного. Я и сегодня к своей внешности отношусь, как минимум, неоднозначно.
Это нормально.
А еще я мечтала быть независимой и свободной. В 13 лет даже рекламировала какой-то шампунь, чтобы заработать денег. В материальном плане я обрела независимость. Но счастливее я не стала. А быть свободной в нашем огламуренном мире невозможно, потому что на каждом шагу тебе расставляют ловушки и пытаются затянуть в это болото.
А звездой стать вы тоже мечтали?
Я забиралась на табуретку и громким голосом читала свои довольно несовершенные стихи. Сегодня мне предлагают издать книгу стихов. Конечно, это приносит радость. Уж во всяком случае, это не несчастье. Но ведь и не счастье тоже…
Как же стать счастливой? Может, мечтать о чем-то другом?
Я знаю, чего делать нельзя. Это все знают. Но если тебя в детстве не научили, что чужие письма читать неприлично, то ты обязательно сунешь туда свой любопытный нос. Я только нащупываю свой путь, и мне трудно определить его словами. Литература для меня очень важна — пока прет, буду писать. И кино снимать очень хочу. Еще мне важно как-то оправдывать свое существование на земле. Лет в семь на Новый год я загадывала странное для ребенка желание: спасти какого-нибудь утопающего в пруду. По большому счету это верх эгоцентризма. Потому что спасти человека — это хорошо. Но ведь хочется, чтобы еще окружающие узнали, что ты спас этого человека. А это уже эгоцентризм.
Разные. Когда я прочитала Сент-Экзюпери, садилась на подоконник на 15 этаже и разговаривала с Маленьким принцем… Еще помню, как запиралась в ванне и пускала горячую воду. Обилие воды и пар — это меня успокаивало. А иногда вспоминаю, как моя первая собака попала под поезд, и ей буквально отрезало голову. И мы с другом несем ее, мертвую, домой, а у нее голова отваливается. Думаю, что в детстве я была такой же, как сейчас, только бесстрашия было побольше.
Что вы чувствуете, когда вас сравнивают с Франсуазой Саган, Умберто Эко или Сэлинджером?
Смущение. Потому что они гении, а я никто. Или маленькая веточка на фоне гигантских деревьев.
А вы умеете идти на компромиссы?
Тот факт, что толпа гламурных людей орет, что «Катя Гордон — сука», говорит о том, что на компромиссы я не иду.
Поэтому вы называете себя гламурным бомжом и прагматиком?
Когда начался синдром лейбла и вся тусовка стала ходить с сумками Birkin и йоркширами под мышкой, я придумала это выражение, чтобы охарактеризовать свой стиль. Я не хочу становиться жертвой тоталитарной гламуризации: нужно слушать себя и одеваться, как удобно. Не слежу я за всей этой херней и верю в утопические идеи, такие как гражданское общество и демократия с человеческим лицом. При этом, будучи прагматиком, думаю о хлебе насущном, но не иду на компромиссы. В словаре просто не нашлось достойного определения для характеристики таких, не от мира сего, людей.