Это свободный мир
Формально «Это свободный мир» — история профессионального успеха и карьерного роста. Уволенная и обсчитанная начальниками лондонская рекрутерша Анжела (эффектная женщина с лицом Азии Ардженто и в леопардовом пальто) придумывает открыть собственную контору по трудоустройству гастарбайтеров в Англии. Действуя быстро и без лицензии, она открывает офис на заднем дворе лондонского паба, а для прикрытия ставит рядом ларек с сосисками. Вскоре один из клиентов сообщает Анжеле приятную правду: оказывается, несмотря на УК, нелегальных иммигрантов можно сотнями ввозить в страну и при случае закатывать в бетон — ничего за это не будет. Через несколько недель, когда работодатель кинет Анжелино агентство на сорок тысяч фунтов, эта информация придется очень кстати.
Кена Лоуча иногда называют последним режиссером соцреализма, и наверное, достаточно огласить это определение, чтобы убить прокат фильма, который и так показывают почти подпольно. Однако в свете Обамы, писем Ходорковского и карателей из отделов кадров левацкие манифесты становятся актуальны. К тому же «Свободный мир» — это увлекательная драма (если вы, конечно, любите смотреть кино про живых людей и их неоплаченные счета), сделанная в совершенно народном, доступном, по-хорошему телевизионном формате (как и все английские режиссеры-шестидесятники, Лоуч долго работал на BBC).
Сценарные ходы, за которые постоянный соавтор Лоуча Пол Ловерти, кстати, получил награду в Венеции, просты и точны, как строфы Маяковского. Хорошая поначалу Анжела запросто спит с рабочим-поляком, приятным пареньком в смешных трусах; рискуя многим, привечает у себя семью иранцев-беженцев; а ее подруга-компаньонка, разумеется, чернокожая. Но все эти прогрессивные качества не помешают ей в финале брать взятки у несчастных украинских нелегалов. Конфликт между чувствами и реальностью очевиден.
Возмущенный голос режиссера звучит из глоток пролетариата. Скрытые за черными масками поляки (тут есть и криминальный поворот) доступно описывают условия на рабочих местах, а отец героини, энергичный дедок в рабочей кепке, сжав кулаки, возмущенно выговаривает: «Мы положили жизнь на то, чтоб эти времена кончились навсегда!» При этом фатальная трагедия Анжелы, перемолотой жерновами капиталистического производства, рассказана достаточно отстраненным и будничным тоном, чтобы мы не вздумали сочувствовать героине, превратившейся из хорошей женщины в прапорщика классовой войны и суку без комплексов, но задумались о политэкономических причинах этого превращения. Смело, товарищи!