На съемочной площадке «Темного рыцаря: Возрождение легенды»
В финале «Темного рыцаря», хита 2008-го, Бэтмен исчезал в ночи, пожертвовав ради спокойствия жителей Готэма своей репутацией супергероя. «Бэтмен — герой, которого Готэм заслуживает, но не тот, который нужен городу прямо сейчас», — звучал за кад
ром голос Гари Олдмана.
Время Бэтмена приходит в третьей части — завершающей эпопею режиссера Кристофера Нолана и актера Кристиана Бэйла с ушастым супергероем. Нолан признается, что, ввязываясь в перезапуск «Бэтмена» восемь лет назад, и не подозревал, что снимет сразу три фильма.
«Когда я предложил студии снять после “Темного рыцаря” третий фильм, все были в восторге. Я думаю, они были бы счастливы, если бы мы всю жизнь Бэтменом занимались. Но понимание, что мой интерес в том, чтобы завершить эту историю, сложить все три части воедино, у студии было. Именно поэтому мы сейчас здесь — чтобы довести начатое до конца. Останавливаться после “Темного рыцаря” было бессмысленно».
По словам Нолана, для него также было важно привнести в третью часть своей бэтменианы то, чего в «Бэтмене: Начало» и «Темном рыцаре» не было. Он не хотел снимать еще один эпизод франшизы, которая существовала до него (с переменным успехом) и еще будет дополняться в будущем. «Иначе Крис бы не согласился. Ему нужно было замкнуть круг, закончить историю Бэтмена и Брюса Уэйна», — говорит Эмма Томас, супруга и продюсер всех фильмов Нолана. Готэ
м, который живописует Нолан, — место сколь мрачное и сложносочиненное, столь же и реалистичное. И персонажи, обитающие здесь, при всей своей любви к маскировке и раздутым психопатологическим проблемам, человечны. «Что меня всегда привлекало в Брюсе Уэйне, если не считать баснословного богатства, — у него нет никаких сверхспособностей, — объясняет режиссер. — Так что и подходить к нему можно как к обычному, реалистичному персонажу — а глядя на него, видеть мир, в котором мы живем, и говорить что-то, актуальное не только в рамках определенного жанра».
Кристиан Бэйл, работавший с Ноланом еще над «Престижем» — и оттуда перекочевавший на роль Бэтмена нулевых, поражается способности режиссера рассказать фантастическу
ю историю так, чтобы в ней прослеживались злободневные подтексты. «Меня это в Крисе даже пугает — все его фильмы отражают время, в котором были сняты, везде можно найти мотивы, которые все вокруг обсуждают. Взять хоть “Возрождение легенды” — когда мы снимали в Нью-Йорке сцены уличных волнений, в паре кварталов от нашей площа дки началась настоящая “оккупация” Уолл-стрит.
Нолан не мог знать о том, что это случится, когда писал сценарий и когда мы начинали снимать!» И «Возрождение легенды», и пара его предшественников — проекты, как ни крути, эпические. Нолан любит работать размашисто, и чем эфемернее идеи, заложенные в сценарий, тем более громоздким оказывается их нолановское воплощение. То же и в новом фильме — съемки
на натуре на трех континентах, захватывающие дух воздушные трюки, панорамная сцена, в которой улицы Готэма охватывают хаос и взрывы, — с участием десятка тысяч статистов, полный набор новых гаджетов и средств передвижения. Но если послушать Нолана, масштаб постановки — вопрос вторичный по сравнению с эмоциональными потрясениями, которые переживают герои.
Действие «Возрождения легенды» происходит спустя восемь лет после финала «Темного рыцаря», после того как Бэтмен лишился и статуса силы добра, и женщины, которая была ему ближе всех. Он удалился в добровольное изгнание. «Он перестал быть Бэтменом, потому что перестал быть нужен, — объясняет Нолан. — Для нас важно было передать то, как концовка прошлого фильма повлияла на Готэм — и, кажется, это получилось. Готэм в начале “Возрождения легенды” — место более счастливое, чем в финале “Темного рыцаря”». Впрочем, перед Готэмом вновь встала угроза — в лице качка-психопата Бэйна и его личной армии. Причины этого стоит искать в событиях предыдущей серии. «Речь пойдет об ответственности. Об искуплении. Ко
гда ты говоришь о таких сильных эмоциях и с таким размахом — то получается вызвать у зрителя самые разные, и неслабые, переживания, — добавляет Нолан. — Персонажи “Бэтмена” позволяют тебе это. Они словно герои оперы — чрезмерны, гротескны, все до одного. В этом и прелесть этих героев — с их помощью можно рассказать нечто настолько мощное, чего нельзя позволить в обычной истории. Я буду по ним скучать».
Нолан — понятно, не единственный, кто прощается с Бэтменом. Кристиан Бэйл три фильма проходил в массивном костюме из кевлара, и, по его словам, этот опыт изменил его и как актера, и как человека. «Первый раз я оказался в образе еще на пробах, — впспоминает он. — Это был костюм Вэла Килмера из “Бэтмена навсегда” — и, скажем прямо, сидел он на мне не очень; размеры у нас с Вэлом разные. А вот стоило мне надеть уже свой собственный, на меня изготовленный костюм, как первая мысль была:“Ох, придется Крису искать нового актера”. Меня охватил приступ клаустрофобии, какой у меня в жизни не было. Я не мог дышать. Не мог думать. Здесь слишком туго. Здесь мне жмет голову. Я был на грани паники. Я думал, еще секунда — и случится нервный срыв.
Мне пришлось попросить всех оставить меня одного на двадцать минут. Все собрались вокруг меня, спра
шивали: “Ну как? Как сидит?” Как-как, я дышать, блин, не могу! Я остался один, попробовал успокоиться. И понял, что, как бы то ни было, я хочу сделать этот фильм.
А потом я проносил этот костюм еще двадцать месяцев — и как Брюс Уэйн улучшал его, так и мы доделывали его там и тут. Со временем он стал удобнее. И приступов паники больше не было — хотя бы потом у, что я получил возможность в случае чего срывать его с себя без помощи ассистентов. Голова кружилась иногда, но не более. В конце съемок случилось что-то похожее. Мы отсняли последнюю сцену. Все как полагается — в костюме Бэтмена, на крыше высотки, на фоне Манхэттена, с Женщиной-кошкой. Это была последняя сцена с моим участием. Вдруг я разволновался. Я понял, что мне больше не придется снимать с себя этот костюм — и снова попросил всех выйти, оставить меня одного минут на двадцать. Паники уже не было — но я хотел посидеть в одиночестве, полностью осознать, что мы сделали, почувствовать гордость за все, чего мы добились. Это был очень важный момент для меня. И очень важный герой. Я впервые играл кого-то в трех фильмах подряд — и сами эти фильмы изменили меня, мою жизнь и карьеру. Я хотел прочувствовать все это».