Даниил Хармс

«Телефон у меня простой: 32-08, — говаривал Хармс. — Запоминается легко: тридцать два зуба и восемь пальцев».
Прочитав биографию поэта, написанную петербургским филологом Александром Кобринским, понимаешь: пальцев у Хармса было столько же, сколько у всех остальных людей. Ну разве что чуть-чуть больше.
Хармс — личность настолько необычная и эксцентричная, что у его исследователей всегда было сильно искушение написать о нем «немного по-хармсовски». Что ни к чему хорошему, как правило, не приводило. Кобринский этого соблазна счастливо избежал. Его книга (так и тянет сказать «монография») написана, несмотря на внешнюю простоту, вполне академично. Все фокусы и чудачества Хармса получают в ней рациональное объяснение и вписываются в контекст эпохи — как литературный, так и политический. Дотошно реконструируя подлинную биографию своего героя, Кобринский попутно разрушает ряд популярных околохармсовских легенд. Брюки при дамах как-то снял, было дело, но под ними оказалась еще одна пара. Письменный стол в коридор по утрам выносил — тоже правда, но не вследствие мистической связи с космосом, а из-за долга Литфонду и угрозы описи имущества (в коммуналке вещи, находившиеся в коридоре, считались общими и, следовательно, описаны быть не могли).
Как ни парадоксально, подобный подход Хармса ничуть не принижает, а лишь делает его образ печальнее и человечнее. Тем более что биограф ни на минуту не забывает, что имеет дело с гением.