Блуда и МУДО
Про новый роман Алексея Иванова по сети уже ползает игривая характеристика "плутовской порнографический". Вроде бы запустил ее сам писатель, хотя суть она отражает хитрым образом, не буквально. В "Блуде и МУДО" действительно много ядреного секса, да и афера присутствует, но книжка на самом деле не об этом. Она о господствующей сейчас форме мышления, которую Иванов определил как "пиксельную".
В провинциальном среднерусском городке Ковязине, вроде бы вымышленном, но снабженном детальной топографией и генеалогией от боярина Ковязи, проживает странный тип 30 с чем-то лет. По основному роду деятельности — художник, не так давно добившийся успеха. Но труды и дни он посвящает работе методистом в муниципальном учреждении дополнительного образования (сокращенно МУДО) и охоте на женщин. За поясом — пистолет Макарова из проданных "вещдоков", в кармане — таблетка "виагры". Зовут Боря. Просто Боря. Такой вот герой нашего времени.
Закваска действия, — она начинает побулькивать и пузыриться уже на первых страницах, так что никаких секретов я не открою, — в том, что местные чиновники решают пополнить карманы, преобразовав МУДО в Антикризисный центр. Преобразование пустого в порожнее в нашей любимой отчизне прелестно тем, что из сотрясаемого вокруг воздуха волшебным образом появляются средства. Средства можно попилить, а далее оставить все как есть. Но выжиманию денег из атмосферы, как правило, соответствует выжимание некоторого количества неудачников из занимаемых ими социальных ниш. То есть пара-тройка мужских друзей и соратников Бориса по МУДО плюс цветник учителок в самом соку, каждую из которых герой не прочь бы включить в свой круг ОБЖ (обмена биологическими жидкостями), — все они должны будут вскорости искать другую работу. Чтобы не допустить такой несправедливости, Борис в ответ на чиновничью аферу затевает свою.
Таков каркас повествования, на который Иванов наращивает мясо — цветистые и точные, хоть временами и на грани фола, физиологичные описания родной природы. "Талка от истомы закрыла глаза, а Матушкина гора со всхлипом потеряла дыхание ветра. Только мокрый, суровый ельник стоял все так же строго и вертикально, словно монастырь". Животрепещущие мерзости провинциального быта: инспектор ДПС, по совместительству — хозяин передвижного борделя, спортсменка-чемпионка, перетрахавшая и перехоронившая две трети молодых бандюганов из своего неблагополучного околотка. И то, ради чего, наверное, все и затеяно — философское осмысление происходящего. Главный герой Борис Моржов без устали рефлексирует, отражая реальность в общедоступных криминально-порнографических терминах с неистребимым совдеповским ароматом. Так возникает пресловутое "пиксельное мышление", характеризующееся "тягой к немедленной пользе", или "охват поля гибкости", сокращенно — ОПГ, такой суррогат влияния или харизмы, который измеряется в количестве людей, которых индивидуум способен "нагнуть".
"Блуда и МУДО" — роман едкий и горький, мечущийся между буйством и свежестью физиологии и тем подзабродившим болотом, которое представляет собой современная русская действительность. А на этой поганой глади тонкой нефтяной пленкой распласталось то самое ура-радужное "пиксельное мышление", которое еще вернее будет выразить не в плоском определении книги как "плутовской-порнографической" истории, но в понятных всем рекламных аналогиях: хочешь любви — пожуй жвачку, истомился по дружбе и чувству локтя — опорожни пол-литру пива. Такой вот тухлый апокалипсис.