Сочувствие госпоже Месть

Спустя 13 лет после вынесения приговора из тюрьмы выходит красавица Гым-Чжа (Ли Йонэ), осужденная за похищение и убийство ребенка. Тюремное начальство и сокамерницы называли Гым-Чжа не иначе как "ангелом". И у выхода вчерашнюю заключенную поджидают благостный христианский проповедник с тарелочкой тофу, означающей полное очищение от грехов, и отряд корейских санта-клаусов — на носу Рождество.

Последняя история мести из трилогии Пак-чен Вука (первая часть — "Сочувствие господину Месть", вторая — "Олдбой") начинается ни шатко ни валко. Около часа дается зрителю, чтобы осознать, что тут к чему: кто на самом деле выкрал и задушил ребенка, откуда у Гым-Чжа столько готовых на все подельниц и как именно должна осуществиться ее месть. Этот час зритель потратит не зря. Голова плывет, поддавшись неспешному ритму истории, а измученные операторской изобретательностью глаза забывают моргать. Формальное совершенство "Госпожи" завораживает настолько, что американские рецензенты упрекают фильм в эмоциональной скупости. Якобы этому миксу "Олдбоя" и "Убить Билла" не хватило психологизма первых частей трилогии (Пак-чен Вук и правда сотрудничал с другим сценаристом). Но режиссер завершил свою трилогию с явно осознаваемым изяществом фехтовальщика, наносящего победный удар.

Комическое насилие "Сочувствия господину Месть" (фильм завершался сценой, где мстители втыкали в грудь одному из героев нож, а тот лепетал: "Ребята, вы чего?") вылилось в трагедию поистине древнегреческого размаха — "Олдбой". В "Госпоже" блюдо под названием "месть" успело остыть. Мщение превратилось в хорошо отлаженную процедуру. Это упражнение в форме и стиле. Ритуал, к которому готовятся годами: строят планы, заводят нужные знакомства, изготавливают специальное оружие. Холодок черного пистолета госпожи Гым-Чжа щекочет темя. И это не покидающее во время просмотра чувство — главное достижение господина Пак-чен Вука.