Бургер как показатель глубины культуры
Знающие люди говорят, что самые вкусные гамбургеры делают в далекой Исландии. Я никогда не был в Исландии, но какую-нибудь национальную версию сэндвича или бургера стараюсь обязательно попробовать в той стране, где бываю. Так, в Калифорнии, в одном из винных хозяйств со своим рестораном, мне понравились изящные мини-бургеры, которые можно было бы принять за детскую версию, если бы не обжигающая волна мексиканского перца. Он был вкусен, этот гамбургер для маленького дракона, хотя перец я недолюбливаю. А в нью-йоркском аэропорту имени Джона Кеннеди, вопреки предубеждению против еды в аэропортах, я полюбил сэндвич с тушеным мясом такой степени мягкости, которая ставит под сомнение необходимость здоровых зубов. Во Франции, хоть и много «бигмачниц», процветает традиция национального сэндвича с маслом, сыром и разного рода ветчиной. И я знаю людей, которые считают французский багет с подобной начинкой самой лакомой вещью в мире. А в Сантьяго де Чили, где также нет неприязни к бигмаку, остались очаги артизанального гамбургерства, где здоровенные местные смуглые тетки под пиво изготовляют бургеры неимоверной фантазии и объемов.
Одна известная гастрономическая критикесса лет пять назад призналась мне, что многим ресторанным амбициям она предпочитает неплохой чебурек. Вероятно, она подразумевала гамбургер по-московски. Потому что именно по любви к гамбургеру и по его качеству познается глубина гастрокультуры на бытовом уровне.